– Кто? – спросила меня мама.
Я показал на Антипова. Она подошла к нему вплотную. Он стоял и улыбался. Он был на голову выше неё. Что она могла ему сделать?
Она не спрашивала: «За что?» Она развернулась и влепила ему пощёчину.
Улыбка слетела с его лица. Они стояли в сантиметре друг от друга. Лицом к лицу. У него сжались кулаки. Вокруг собрались ребята. Проходящая мимо бабка сказала:
– Дайте-ка ей, ребята!
А они стояли лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза.
Вовка Моисеев сказал:
– Проваливай, бабка.
Антипов думал ударить или не ударить. Он мог сбить мою мать одним ударом, но не решился. Не смог её ударить. Он отошёл и больше никогда не трогал меня. Мама взяла меня за руку, и мы пошли домой. Я чувствовал, как дрожит её рука.
Наверное, ей тоже было страшно.
1972 год
В 84-м году я познакомился с ясновидящей Раисой Константиновной. Очень симпатичная женщина, экстрасенс, религиозный человек, пела в церковном хоре. Мы с ней и с её другом дьяконом ездили по разным подмосковным источникам. Однажды поехали под Загорск на водопад Гремячий.
Доехали до Малинников на моих «Жигулях». Сразу после автобусной остановки повернули в сторону водопада. Сейчас, прожив столько лет в тех местах, я знаю, что это самая плохая дорога, через торфяник, а тогда не знал. Где сказали повернуть, там и повернул. Мы спускались с горы, и пошел дождь. Под дождем мы проехали ещё километра два и застряли в развороченной тракторами дороге. За нами приехала «Победа» и тоже застряла. Из «Победы» вышел парень, и мы стали выбираться. Чем дальше мы пробирались вперед, тем сильнее мы увязали в глине. Застряли мы в 12 дня, а выбраться нам удалось только в 12 ночи. Сначала нас вытаскивал на коне дядя Ваня из Воронина. Потом дядя Ваня посоветовал мне пойти в деревню Ботово, там живет его племянник, Лёшка Махов, с трактором. Я нашел этого народного умельца, который сам собрал трактор, и вот к 12-ти ночи Лёшка Махов вывез нас на тракторе, и мои «Жигули», и «Победу» назад, в Малинники, потом по бетонке, и затем уже мы приехали к Лёшке домой, в деревню Ботово, и ночевали в деревенской избе на русской печке вместе с кошками, которых у Маховых множество.
Наутро Лёшка на тракторе отвез нас все же на водопад.
Мы ехали по полю в густейшем тумане, и в этом тумане стояла лошадь. Это была картина из фильма «Ёжик в тумане», точь-в-точь.
Затем мы через лес доехали до ключа. Вода бьет прямо из горы двумя струями. На водопаде никого не было. Была полуразваленная лестница, ведущая к верхней струе, и перила в виде лиан.
Вода в этом родоновом источнике холодная, всего 9 градусов и летом, и зимой. Я искупался и, несмотря на то, что легко простужаюсь, не простудился.
Мы всё-таки добрались до источника.
Я подружился с Лёшкой Маховым и его родителями.
Через участок от них стоял заброшенный дом. Лёшка мне его показал. Маленькая, но довольно крепкая избёнка, участок соток двадцать, вишневый сад, и даже пруд на участке.
Я стал добиваться этого участка. Познакомился с юристом Загорского райисполкома. Он проверил по документам – наследников не было. На дом никто не претендовал. Я поехал в сельсовет. Председатель, бывший шофер, сказал: если в райисполкоме разрешат, мы отдадим. Я сказал, что открою в этой избе библиотеку и буду всей деревне давать книги.
В те времена, 1987 год, купить дом было невозможно. Свободная купля-продажа ещё не существовала. Нужно было специальное разрешение.
Я поехал в райисполком. Попасть к председателю, Попову Геннадию Филипповичу, было нелегко, но я попал.
Он сказал:
– Если сельсовет согласен, мы не возражаем.
И так они меня стали футболить туда-сюда. Надо было пойти к Тучемскому – директору совхоза, но все мне говорили: «И не вздумай, он такой, что ты с ним не договоришься».
Чего я только им ни обещал: и концерты, и всяческую помощь, и деньги – ничего не помогало. Я понимал, что мне эту стену не прошибить.
У меня есть друг, Геннадий Федорович Моисеев. Он в то время был главврачом горкомовской поликлиники.
Сидим у него в кабинете. Он спрашивает:
– А как у тебя дела с дачей? Я говорю:
– Никак, – и рассказываю всю эту ситуацию. Он говорит:
– А какой это район?
– Загорский.
– Погоди, – говорит он, – так все эти председатели и секретари у меня в поликлинике состоят. Как его фамилия?
– Попов.
Он звонит Попову. Попова нет. Он записывает себе на листочке, что надо позвонить в Загорск Попову насчет Измайлова.
Где-то через неделю у меня дома раздается звонок.
– Слушаю.
– Это Попов говорит.
– Какой Попов?
– Ну, из Загорска. Я говорю:
– Да бросьте вы меня разыгрывать. – Я подумал, что кто-то из артистов шутит.
– Да, это я, Попов Геннадий Филиппович из Загорска.
– Слушаю вас.
– Что там у тебя?
– А что у меня? Так и не могу добиться разрешения на участок.
– Я ж тебе сказал – бери, и всё.
– Ну как «бери», если сельсовет не отдает.
– Приезжай, всё сделаем.
– Да к вам же на прием не попадешь.
– Жду тебя завтра. Я говорю:
– Хорошо, приеду.
– А то, понимаешь, ты жалуешься Геннадию Федоровичу. Зачем, что, мы сами уладить не можем?
Я говорю:
– Ну а что мне было делать, если ничего не сдвигается?
И вдруг он говорит:
– А кто этот Геннадий Федорович? Я говорю:
– О-о-о, Геннадий Федорович – это большой человек.
– Я чувствую, что большой, а кто – вспомнить не могу.
– Ну, я приеду, расскажу.
Звоню Геннадию Федоровичу. Он говорит:
– Понимаешь, у меня лежит эта бумажка «Попову про Измайлова». А я забыл, в чем там дело. Я звоню и говорю: «Попов?» Он говорит: «Да». А у Геннадия голос басовитый, начальственный. «Что у тебя там с Измайловым?» Тот говорит, испугавшись: «А что с Измайловым?» «Ну, вот ты и разберись, что у тебя там», – и повесил трубку.
Попов тут же нашел мой телефон, а дальше вы знаете.
Я приехал на другой день к Попову, и тот при мне позвонил в сельсовет, наорал на председателя и сказал мне:
– Всё, езжай к нему, все сделает.
Я приезжаю домой к председателю. Он сидит, плачет:
– Меня с работы из-за тебя выгоняют. Мы с ним выпили, и я говорю:
– Ну неужели вам легче вылететь с работы, чем дать мне участок, тем более, что я хочу сделать полезное, нужное всем дело.
– Да ты пойми, – он мне говорит, – наши против, сельсоветские.
Я пошел в сельсовет, поговорил с секретарем. Она была не против. Против был директор совхоза, к которому я не ходил. Мотив был понятный: вот, сатирик будет жить, ещё напишет чего-нибудь.
Вскоре по моему поводу собрали райисполком, и директор завода из Хотькова заявил, что деревенские против того, чтобы я занял этот дом. А деревенские, я-то точно знаю, были как раз не против.
Месяца через три директор сам получил в деревне Ботово участок, где и построился.
А мне так и не дали. И хорошо.
Через год я купил участок в 5 км от водопада, в дачном поселке, где Лёшка Махов построил мне дом. А в деревне точно бы всё зимой разворовали. Потом я в этом убедился. Там воровали по-чёрному, даже у своих.
Лёшка строил дом с помощниками и где-то уже в конце стройки раздробил палец на руке пилой. Я его отвез в Березники, ему там оказали помощь.
Мы с женой Леной собирались в Ялту, в Дом творчества, я взял и купил ещё одну путевку, пострадавшему нашему Лёшке.
Лёшка в Доме творчества быстро освоился. Среди престарелых писателей он был единственным сексуально озабоченным мужчиной. И женщины этим пользовались.
Там он познакомился с женщиной из Мелитополя. Загулял с ней и через полгода на ней женился. Уехал в этот Мелитополь, но там не прижился, а теперь живет с женой и сыном в Сергиевом Посаде. Недавно приходил ко мне на дачу, предлагал забор сделать и дом подремонтировать. Руки у него золотые. Сам два трактора собрал.
Как-то у меня машина не заводилась, так он взял вилку, как-то её отломал, завернул, сунул в замок и завел.
Выпить может литра два и подраться большой любитель. Когда-то боксом занимался, поэтому никто с ним драться не решается. Вот так и живем.
Когда я его спрашиваю: «Ты чего не звонил целый год, обиделся, что ли?», он говорит: «У меня вообще такого нет, чтобы я обиделся».
Обычно мы с Леной ездили на Рижское взморье на машине. Из Москвы в Ригу за тринадцать часов, правда, потом неделю мелькало в глазах, и ещё много-много лет вдруг появляются виды дороги Москва— Рига.
И вот возвращаемся мы уже из Риги через Белоруссию, до Смоленска оставалось километров сто пятьдесят. Едем по довольно узкой дороге со скоростью 120 километров в час. Слева и справа – лесопосадки.
Вдруг со мной поравнялась «Волга». Шофёр явно пытается меня обогнать. Я решил с ним не соревноваться. Дорога узкая, решил сбавить скорость. Но не успел сделать этого, как почувствовал удар. «Волга» ударила в наши «Жигули» и продолжает двигаться параллельно с нами. Я еле удержал руль и тут же – второй удар и «Волга» улетает с дороги влево, и дальше мы едем по шоссе, а «Волга», параллельно нам, по лесу, срезая на ходу молодые деревья. Я, ничего не понимая, дал газу, «Волга» где-то там в лесу остановилась. Мы проехали ещё километра два, и Лена сказала:
