Крестный отец нашего чуда Вонзелл Джонсон утверждал, что, несмотря на предыдущий инцидент со стрельбой, Мейвезер-старший далеко не всегда был вовлечен в преступную деятельность.
– Вообще-то, когда он занимался боксом, он был по-настоящему хорошим парнем, – отмечал Джонсон. – Все это случилось после завершения его карьеры, после того как он получил пулю в ногу во время домашней разборки, после того как его карьера закончилась. Он связался с плохими парнями. С наркоторговцами в Мичигане, вот как это все произошло. Но на протяжении всего времени, до того как его карьере пришел конец, он был отличным парнем. Никогда не ввязывался ни в какие неприятности.
Примерно в то же время Дон Хейл, владелец многомиллионной компании, которая занималась гормонозамещением, стал неофициальным опекуном Флойда. Годы спустя Хейл станет известным как «белый папа» Флойда.
В самом начале 1990-х Хейл находился в Вегасе. Его брат работал с Фрэнки Рэндаллом и познакомился с дядей Флойда – Роджером. Хейл, тоже родом из Гранд-Рапидса, мгновенно обнаружил, что у них определенная общность взглядов.
– Роджер посетовал, что не смог справиться с Флойдом, поэтому отправил его назад домой, – рассказывал Хейл. – Роджер сообщил мне, что он там носится по улицам и что за ним нужен присмотр. Спросил, не заинтересуюсь ли я этим?
Хейл попросил его организовать, чтобы Флойд позвонил ему. А спустя несколько дней после своего звонка парень уже жил вместе с Хейлом, его женой и тремя их детьми.
– Его отца уже не было в семье, и ему не хватало того, как отец прежде натаскивал его в тренажерном зале, – вспоминал Хейл в своем интервью, которое он дал газете «USA Today» в 2015 году. – С тех пор я стал водить его в спортзал. Я сам не мог там бывать каждый день, потому что мне надо было управляться со своим бизнесом, но я всегда находил способ, чтобы он приходил туда.
Хейл помогал молодому Флойду приезжать и уезжать из спортзала. Даже нашел ему работу в банкетном центре, где Мейвезер однажды заснул утром, в рабочее время, и сотрудники центра не смогли его разбудить, настолько он устал накануне на тренировке.
– Он сказал: «Дон, я не хочу ничем заниматься, кроме бокса. Я буду зарабатывать на жизнь боксом», – рассказывал Хейл. – Так что потом я уже никогда не пытался найти ему другую работу.
Жизнь была боксом. Бокс был жизнью. Хейл вспоминал, как он утешал Мейвезера после двух поражений от боксеров-любителей:
– Флойд просто положил мне свою голову на плечо и разрыдался, как ребенок… Не знаю, хотел ли Флойд, чтобы люди узнали об этом, но, формируя свое мировоззрение, он желал выглядеть плохим парнем. Помню, когда он еще был любителем, мы заговорили о том, как он станет новым Шугаром Рэем Леонардом. Он тогда сказал: «Я не хочу быть Шугаром Рэем Леонардом, хочу быть плохим парнем. Люди платят за то, чтобы увидеть плохого парня». Его не трогало, что люди думали, потому что он был уверен, что они будут платить (за то, чтобы смотреть бои с его участием).
Дядя Роджер, тогда еще активный боксер, заправлял всеми тренировками, и Флойд-младший оставался блестящим проспектом. К тому времени Флойд превратился в самую крупную щуку в Мичиганском пруду[30]. «Я руководил работой тренировочного зала», – рассказывал он.
Помимо бокса, однако, жизнь по-прежнему была столь же разнообразна, как и всегда.
Однажды он признался:
– В шестнадцать лет я был предоставлен сам себе и полагался только на себя. Бабушка (была уборщицей) уходила на работу, возвращалась домой в полночь. Комендантского часа у меня никогда не было, даже в дни школьных занятий, приходил домой в час или два, шел в школу, но весь день был сфокусирован на занятиях в спортзале. Занятия боксом в спортзале – это было лучшее в мире времяпровождение.
Он ведь и путешествовал, занимаясь боксом. Посещал Европу, объездил Соединенные Штаты, бился с профи и аматорами. Довольно много ездил, куда хотел, останавливался там, где хотел, и делал то, что хотел. Он, разумеется, совершенствовал свое мастерство, мерился силами с любым, чтобы доказать, что он заслуживает фамилию Мейвезер, что он «свой» в боксе и что он добивается больших успехов.
– Они были намного больше, чем я, – вспоминал он о нескольких своих спарринг-партнерах. – Бывало, настраиваю себя: «Я буду так здорово боксировать, не буду делать ошибок». И когда я приезжал туда, побеждал их и не совершал ошибок, я был так рад. После этого я хорошо спал ночью.
Антонио Тарвер станет его товарищем по команде боксеров-любителей, другом, Тарвер, будущий чемпион мира. Он рассмотрел в Мейвезере талант с того момента, как только увидел его.
– Мы были в Далласе, на национальном турнире Спортивной лиги полиции США, и я думаю, он продемонстрировал на том турнире, безусловно, выдающийся бокс, – рассказывал Тарвер. – Это был парень с невероятной скоростью рук, у него было громкое имя, и он был дерзким, уверенным молодчиком. Вы всегда знали, что он – нечто особенное.
Да, он был хорош. Но однажды вечером в Колорадо-Спрингс Августин Санчес – позже ставший чемпионом мира в профессиональном боксе с прозвищем Оги – оказался лучше восемнадцатилетнего Мейвезера. Он стал последним американцем, который побил Флойда Мейвезера-младшего.
Санчес удостоился уважения, однако вокруг разносторонне одаренного тинейджера из Мичигана стала разрастаться молва.
– Он всегда был талантливым бойцом, – отзывался о нем Санчес. – Он всегда выделялся. Все хотели видеть этого парня. Хотели видеть, как он дерется, что он может делать. Во время всех турниров постоянно слышалось: «Мейвезер здесь. Мейвезер здесь». А я реагировал типа: «Ну и что? Давайте его сюда». Особенно когда он перешел в мой дивизион. Вообще-то мне было наплевать, кто был в моем дивизионе. Моей целью было попасть в олимпийскую команду, и кто бы ни оказался на моем пути, я должен был победить его.
– В этой истории смешно то, что мы с Флойдом знали друг друга с 1994 года. Тогда он боксировал, имея вес около 108 или 112 фунтов (49 или 50,8 кг), мы жили в одном номере во время Олимпийского фестиваля[31], так что между нами возникло нечто похожее на дружбу, – вспоминал Санчес через 20 лет, в 2014 году. – А на следующий год он перескочил через две или три весовых категории и стал боксировать в полулегком весе, в моей весовой категории до 125 фунтов (56,7 кг). Мы перестали драться в конце 1994 года, в полуфинале чемпионата США, в нем мы дрались друг с другом, но на самом деле мало кто знает о том бое. А это был наш первый бой. Всего же мы провели совместно четыре схватки.
Первый бой он выиграл, – продолжал Санчес, – а я думал, что победил его. Но победу присудили ему. Бой был по-настоящему хорош для такого бойца, как я, прессингующего боксера. Мы перемещались по всему рингу. Я его прессинговал, а он наносил удары. Это была тотальная война на выживание с первого до третьего раунда. Решение в его пользу было с минимальным перевесом. Я думал, что победил я, и после этого мы почти не общались. Когда мы виделись, он не хотел проявлять какие-то дружеские чувства, что нормально. Мы собирались положить конец нашим боям в будущем, поэтому он не хотел поддерживать никаких отношений такого рода.
Санчес желание Флойда понял, и возникшие когда-то дружеские связи испарились. Тем более когда они оба устремились к верхней ступени, к завоеванию места в олимпийской команде 1996 года, звезды которой будут бороться за победу на родной земле в Атланте.
– Мы вновь сошлись на ринге в отборочных соревнованиях перед Олимпиадой, и тут я его победил, – продолжил свой рассказ Санчес. – Это было на отборочных перед Олимпийскими играми, и мы дрались в верхней сетке победителей, потому что там были сетка победителей и сетка проигравших. Проигравший должен провести бой дважды, вроде как получив второй шанс. Все победители продолжают борьбу, а проигравшие заканчивают боями друг с другом, поэтому их бои продолжаются один дополнительный день. В общей сложности они сражались четыре дня, а победители – только три. Так или иначе, дело закончилось тем, что мы встретились в финале, и вновь бой был хорошим. Мы перемещались по всему рингу, я прессинговал его, хотел бороться, хотел остановить его, а у меня не получалось. Я поднажал, навязывал борьбу от одного защитного угла до другого и закончил тем, что победил по очкам. Фактически это была ничья. В конце концов судьям пришлось выносить решение нажатием кнопки на компьютере, чтобы определить, кто, по их мнению, победил, и победа досталась мне. Так что Флойд перешел в нижнюю сетку проигравших и сразился с Карлосом Наварро, выиграв этот бой. А спустя несколько месяцев мы сошлись вновь в соревнованиях на выбывание в 1996 году – так совпало, что этот год стал единственным, когда такие соревнования проводились, – и появился еще один шанс, мы дважды встретились на ринге в боях на выбывание.
