Я очень четко помню слова отца, сказанные во время встречи Фиделя в Гаване. Он повернулся ко мне и сказал:
– Вот увидишь, этот парень вернет Кубе уверенность. Теперь все будет хорошо.
В тот момент я был далек от мысли, что через пятнадцать лет стану сотрудником ближней охраны Команданте…
В колледже, а потом в лицее я лучше всего успевал по литературе, истории и особенно отличался в спорте: бейсбол, баскетбол, бокс и карате, по которому я имею черный пояс. Хотя внешне я не производил впечатления большого силача, был довольно задиристым малым. Никого и ничего не боялся. А поскольку я заступался за своих друзей, пользовался среди них большим уважением. История из тех времен: в один субботний вечер – мне тогда было семнадцать лет – я отправился на танцы в гаванский квартал Кано. Там же находился молодой, но уже довольно известный боксер Хорхе Луис Ромеро. Видя, что он очень настойчиво клеит мою подружку, я спросил, в чем проблема. Объяснение переросло в драку, не выявившую победителя. Прибывшим полицейским пришлось стрелять в воздух, чтобы рассеять образовавшуюся толпу зевак. Полиция попыталась забрать нас обоих, но хитрый боксер сбежал по-английски: не прощаясь. В комиссариате я отказался назвать его имя – вопрос чести. Через три дня Ромеро позвонил в мою дверь. Я был уверен, что он явился продолжить нашу разборку. «Подожди меня на углу улицы, я приду через две минуты», – сказал я, готовый к драке. Но, когда мы вышли, он объяснил, что пришел поблагодарить меня за то, что не заложил его легавым. С этого дня надежда кубинского бокса стал одним из лучших моих приятелей.
В 1967 году моя семья, как и многие другие кубинские семьи, разделилась. Мои дядя и бабушка, разочарованные революцией, сумели перебраться в Соединенные Штаты. В следующие сорок лет я не увижу того, кто воспитал меня. Страница перевернулась; я возвратился жить к матери. В отличие от дяди и бабушки она оставалась убежденной сторонницей революции, но была все так же бедна. С помощью друга я нашел место в строительной компании, называвшейся «Управление специальных работ». Ее задачей было строительство домов для вождей революции. И вот я стал рабочим на стройке: таскал мешки с цементом, катал тачки с песком, укладывал кирпичи. Но через год задачи «Управления специальных работ» были выполнены, всех рабочих направили на уборку сахарного тростника в район Гуинес в тридцати километрах от столицы. Мне вручили мачете, и я стал рубщиком сахарного тростника. Адская работа! И опасная. Риск пораниться на этих выжигаемых солнцем полях присутствует постоянно: и при обращении с острым оружием, и из-за возможности наступить на листья растений, острые, точно лезвие бритвы. К счастью, после тридцати дней работы под палящим солнцем на сахарных плантациях я узнал, что меня призывают на военную службу, с 1965 года ставшую по инициативе министра вооруженных сил Рауля Кастро всеобщей и обязательной.
Когда я вернулся в Гавану, офицер на призывном пункте объяснил мне, что речь идет не об обычной воинской службе, а о деле куда более серьезном: я был отобран министерством внутренних дел (МИНИНТ[8] по принятому сокращению) для прохождения специальной подготовки. На протяжении многих месяцев особый отдел МИНИНТа тайно наблюдал за мной и изучал втайне от меня. Они исследовали мое окружение, составили мой психологический портрет, удостоверились, что члены моей семьи, оставшиеся на Кубе, являются убежденными фиделистами, после чего сделали вывод о том, что моя преданность делу революции вне всяких подозрений. Тогда МИНИНТ предложил мне немедленно поступить на службу.
– Если согласишься подписать контракт, будешь получать жалованье в сто двадцать песо вместо семи, что получают обычные солдаты, – сообщил мне офицер-вербовщик. – И будешь иметь три увольнительные в неделю.
Разумеется, я дал согласия, став первым (и последним) военным в нашей семье. Уже со следующей недели для меня началась жизнь новобранца: подъем в пять утра, заправка койки, строевая подготовка, наряды по уборке. И не забыть бы более благородные занятия, такие как спорт и тренировки в стрельбе. Очень быстро я выделился из нашей группы из трехсот новобранцев как один из лучших стрелков. Я быстро прицеливался, быстро стрелял и всегда попадал в «десятку». После трех месяцев подготовки был произведен новый отбор: двести пятьдесят новобранцев отправили в школу национальной полиции, а я в числе оставшихся пятидесяти был приписан к 1-му отделу Главного управления охраны, отвечающему за личную безопасность Фиделя Кастро.
Это была огромная честь, поскольку в кубинском преторианском менталитете не существует ничего важнее 1-го отдела, отвечающего за безопасность Фиделя, и 2-го отдела, обеспечивающего безопасность министра вооруженных сил Рауля Кастро. Что же касается 3-го отдела, он обеспечивает безопасность остальных членов политбюро компартии.
Личная охрана Фиделя образует три концентрических круга, или кольца. Третий круг насчитывает несколько тысяч сотрудников, выполняющих самые разные, в том числе и чисто логистические (снабженческие), задачи, связанные с безопасностью Команданте; «оперативная группа», или второй круг, насчитывает от восьмидесяти до ста человек; escolta (эскорт), или первый круг, состоит из двух команд по полтора десятка лучших оперативников, прошедших тщательнейший отбор и дежурящих сутки через двое, чтобы осуществлять круглосуточную охрану Фиделя.
Первым моим местом службы в качестве сотрудника третьего круга стал Эль-Онсе, или «Одиннадцать». Речь идет о группе домов, стоящих на калле Онсе, Одиннадцатой улице в очень уютном квартале Ведадо, в пяти улицах от моря. Назначение туда не было синекурой, потому что «Одиннадцать» – это в первую очередь был дом, где жила Селия Санчес, заметная персона и в истории революции вообще, и в частной жизни Фиделя в особенности. Вплоть до своей смерти от рака легкого в 1980 году Селия участвовала почти во всех значительных исторических событиях. В 1952 году она стала одной из первых женщин, выступивших против диктатуры Батисты, потом присоединилась к кастровскому подрывному движению M-26. В Сьерра-Маэстре она была связной: доставляла сообщения, спрятанные от полиции в букеты цветов, а кроме того, координировала действия партизан и ячеек городского подполья. После «победы революции» она была вознаграждена многочисленными официальными постами, в том числе секретаря Государственного совета, председателем которого стал сам Фидель. Но главное, эта хрупкая женщина с черными глазами и того же цвета волосами была любовницей Кастро. Более того, она стала его доверенным лицом. Факт, заслуживающий того, чтобы быть отмеченным особо, поскольку Команданте не доверяет никогда и никому, исключая своего брата Рауля и нескольких «женщин своей жизни», которых можно пересчитать по пальцам одной руки. Селия пользовалась значительным влиянием, в частности при назначениях на высшие государственные посты. Так что любовь между ними тоже была политикой. Фидель так любил Селию, что только после ее смерти женился на Далии, женщине, которая в строжайшей тайне делила с ним жизнь с 1961 года.
