1 сентября 1919 года я пересек австрийскую границу, не подозревая, что с этого часа для меня начинается долгая-долгая эмигрантская жизнь.
Первым городом на моем скитальческом пути была Вена, и я не мог не заметить, что, не в пример прошлым временам, город очень запущен, а жители его одеты бедно. Куда подевалась жизнерадостная, элегантная, беззаботная Вена! Блистательная столица некогда могучей империи превратилась в невзрачный город маленькой страны, куда стекались потоки лишившихся работы чиновников в множество эмигрантов из Венгрии.
Пролетали неделя за неделей, а из дому по-прежнему приходили неутешительные вести - там все так же свирепствовал белый террор. Нужно было настраиваться на длительное пребывание в Австрии. В тот довольно мрачный период эмигрантской жизни единственным моим утешением была учеба в Венском университете, в частности лекции и семинары по географии и картографии, которые по возможности я посещал регулярно.
А мир по-прежнему жил большими тревогами и потрясениями. В Советской России шла гражданская война, оттуда приходили очень тяжелые вести. Помню, в один из пасмурных октябрьских вечеров девятнадцатого годя мы были убиты сообщением, которое выкрикивали на всех углах венские газетчики: большевистский Петроград, в город вступили войска Юденича. Безысходное настроение охватило нас. На следующий день выяснилось, что известие ложное, и словно камень свалился с плеч.
Большую часть своего времени эмигранты обычно проводили в кафе. Венские кафе - заведения особого рода. Прежде их было множество по всей Австро-Венгрии, в том числе в Будапеште. Сейчас у нас таких кафе сравнительно мало, а в Вене они и поныне придают городу неповторимый облик. В тогдашних венских кафе можно было сидеть за чашечкой кофе или стаканом воды хоть целый день, почитать местные и иностранные газеты, встретиться со своими знакомыми, отправить почту или получить на свое имя корреспонденцию (многим кафе заменяло домашний адрес), даже одолжить денег у кельнера. Эти кафе являлись также местом встреч и для нищих эмигрантов были спасением.
В одном таком кафе я познакомился с венгерским купцом из Трансильвании, закупавшим австрийские товары и переправлявшим их в Румынию. Оп взял меня к себе секретарем. Жил я тогда впроголодь, это и вынудило меня взяться за столь непривычную работу.
Вопреки трудностям быта, венгерские эмигранты организовали выпуск журнала "Коммунизмус" на немецком языке. В этом первом коммунистическом журнале, появившееся после войны в Европе, если, конечно, не считать советских изданий, мне доверили военные обзоры. Публикуя материалы о гражданской войне и интервенция в России, мы старались помочь читателям разобраться в событиях русской революции, разъяснить, что она защищает, за что борется. Нелегальными путями журнал "Коммунизмус" переправлялся также в Советскую Россию.
Однажды редактор журнала австрийский коммунист Лео Ланя (впоследствии известный левобуржуазный писатель) взволнованно сообщил, что получил критические заметки В. И. Ленина о нашем журнале; в частности, Владимир Ильич отметил мою статью о вторжении англичан в Персию. Под впечатлением такой ошеломляющей новости я весь день ходил как хмельной.
Не знаю, как сложилась бы моя эмигрантская жизнь в дальнейшем, если бы летом 1920 года в кафе "Херренхоф", излюбленном месте встреч прогрессивной интеллигенции, я не познакомился с "красным", как его называли, графом Ксавером Шаффгочем, потомком одной из самых известных аристократических семей Германии, который во время первой мировой войны попал в России в плен и воспринял там революционные взгляды. Как-то этот долговязый рыжеволосый граф рассказал мне, в своей обычной взволнованной манере, что знаком с переводчиком отдела печати австрийского министерства иностранных дел Уманским и что тот занимается переводом текстов радиосообщений из Советской России.
Вскоре Шаффгоч представил меня Уманскому. Он оказался моложе меня, на вид совсем мальчик (мне тогда было двадцать, ему - восемнадцать лет). Тем не менее этот юноша, как мне стало известно, слыл в Москве уже довольно известным искусствоведом. А так как он отлично владел немецким языком, то Народный комиссар просвещения А. В. Луначарский послал его в Германию, дабы пропагандировать там новые формы советского искусства. В 1920 году Уманский приехал в Вену, познакомился здесь с Шаффгочем и благодаря его содействию поступил переводчиком в австрийский МИД.
Мы разговорились с Уманским, и он рассказал, что венская радиостанция ежедневно перехватывает радиотелеграммы из Москвы, адресованные "Всем, всем, всем", но что прессой они не публикуются и используются только для информации австрийского правительства.
Западные газеты давали очень скудную и притом крайне враждебную информацию о Советской России. Нельзя ли попытаться каким-то образом заполучать эти | московские материалы, чтобы снабжать ими левую печать и тем самым знакомить широкие круги читателей с событиями, которые происходили в России, изолированной от остального мира фронтами гражданской войны? Мысль эта крепко засела в голове. Мы стали размышлять, что можно предпринять в этом направлении.
Шаффгоч и Уманский познакомили меня с начальником отдела печати МИДа Шварцем, левым социалистом, которому я изложил свою идею основать в Вене информационное агентство по распространению советских радиотелеграмм. Шварцу идея эта понравилась, и он подсказал, каким путем можно претворить ее в жизнь.
Меня свели с начальником венской радиостанции. Чиновник запросил баснословную по тем временам сумму - 50 долларов в месяц для себя лично и всех радистов станции. Сейчас эта сумма кажется ничтожной, но в тогдашней голодной Вене, переживавшей послевоенную инфляцию, за эти 50 долларов в твердой валюте оказалось возможным нанять государственную радиостанцию вместе с обслуживающим персоналом. Соглашение между нами было достигнуто, деньги также удалось достать.
Я приступил к организации информационного агентства Роста-Вин (Роста-Вена). Подготовка заняла всего несколько дней. За это время удалось арендовать подходящее меблированное помещение и подобрать сотрудников - в основном венгерских эмигрантов-коммунистов. И вот в конце июля 1920 года - в то самое время, когда Красная Армия готовилась к наступлению на Варшаву, наше агентство приступило к работе.
В Роста-Вин работали Георгий Лукач, известный венгерский философ, и философ-марксист Бела Фогарпш, ставший в социалистической Венгрии ректором Будапештского экономического института имени К. Маркса и вице-президентом Академии наук. В нашем агентстве сотрудничали опытный журналист, корреспондент "Юманите" Вебер и американский журналист, корреспондент английской "Дейли геральд" (газета лейбористской партии) Фредерик Ку. Нам также активно помогал редактор венской коммунистической газеты "Роте фане" Герхард Эйслер. В Германской Демократической Республике Эйслер до последних дней своей жизни - его не стало в 1968 году - возглавлял телевидение и радио.
