Одиннадцатое июля
Стоял июль 1943 года, месяц величайшего из сражений в истории Великой Отечественной войны - битвы на Курской дуге.
Накануне сражения, вечером 4 июля, за несколько часов до наступления немцев на Курском плацдарме, враг подтянул из глубокого тыла сотни бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей. Они расположились на аэродромах Рогань, Основа, Полтава, Кировоград и Конотоп.
На третьем году войны гитлеровцы уже не могли добиться количественного превосходства в боевой технике на всех фронтах, но здесь им это в некоторой степени удалось, особенно в танках и бомбардировщиках.
Наше командование было хорошо осведомлено о планах немцев. Вечером 4 июля Верховное Главнокомандование предупредило: "Наступление немцев начнется завтра утром".
Командующий фронтом Н. Ф. Ватутин отдал приказ до рассвета нанести массированный удар по вражеским аэродромам силами 2-й воздушной армии.
5 июля, еще до рассвета, в воздух поднялись группы советских истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков. 400 самолетов на предельной скорости пошли к вражеским аэродромам. Авиацию поддержала артиллерия. Вздрагивала от взрывов земля, горели леса, деревни.
Перед авиацией противника, гитлеровскими воздушными силами стояла цель расчистить путь своим танкам и пехоте. Поэтому немецкие летчики все свое внимание приковывали к переднему краю. Атаки гитлеровских бомбардировщиков следовали одна за другой. Группами по 50 самолетов и больше они летали над передним краем обороны, бомбили важные опорные пункты. Неся огромные потери в воздушных боях, немцы пытались во что бы то ни стало добиться превосходства в воздухе. Над полями сражений шел непрерывный многоярусный воздушный бой.
За первый день битвы на Курском плацдарме силами 2-й воздушной армии было уничтожено 154 вражеских самолета. В этих тяжелейших боях были ощутимы и наши потери - 53 самолета мы потеряли и 50 было повреждено. Однако наши жертвы были не напрасны. Уже к концу первого дня сражения мы добились равновесия в воздухе. Наступательная мощь гитлеровской авиации была основательно подорвана.
...Я не знаю, почему мне запомнился этот день. Может быть, потому что нас не разбудили как обычно, с рассветом: мы почти не высыпались - отбой в одиннадцать вечера, а с самого утра - опять полеты.
Но в то утро нас не разбудили. Мы спали вповалку всей эскадрильей в шалаше (аэродромы обычно находились недалеко от какой-нибудь деревни, где была наша база отдыха, но в то напряженное время, когда каждый день приходилось делать по 7-8 вылетов, у нас просто не было ни времени, ни сил, чтобы добраться до этой базы, и мы предпочитали спать в шалашах, тут же, на аэродроме).
Чувствую, что время близится к трем утра и, значит, сейчас раздастся традиционное:
- Командира эскадрильи к телефону!
Это значит, звонят с командного пункта полка для сообщения очередного задания. В ожидании этой команды я забрался в самый угол в наивной надежде, что тогда найдут не сразу, и еще несколько минут сна будут моими. Прошло полчаса, час. Нас никто не будит. Дико хочется спать, но тревога в конце концов побеждает: вылезаю из шалаша и иду звонить на КП полка.
На другом конце провода отвечают:
- Задачи не получили.
Вернулся досыпать к своим ребятам. Все мы вымотались страшно. Время было тяжелое - немцы наступали под Белгородом. Наша авиация прикрывала с воздуха наземные войска и танковую армию генерала Ротмистрова. Напряжение сумасшедшее - изо дня в день непрерывные воздушные бои. Постоянная боевая готовность. Часто мы взлетали по сигналу ракеты, а задача ставилась уже в воздухе по радио.
Раньше, в первые дни войны, был азарт: "Кто кого?" Теперь появился холодный расчет. Привыкнув к боям, мы забывали об опасности, не думали о смерти, хотя, конечно, взять да и умереть, вот так просто, за здорово живешь, никто бы из нас не согласился - инстинкт самосохранения, желание жить были в каждом. Но чем напряженнее становились бои, тем сильнее наваливалась усталость. Теперь мы мечтали только об одном - отдохнуть и выспаться...
Вот почему в то июльское утро ребята крепко спали и были благодарны случаю, пославшему на их долю лишний час отдыха.
Часам к шести утра нам дали команду:
- На вылет!
Собрали группу - восемь исправных самолетов со всего полка, остальные машины - в воздухе. Меня назначили ведущим группы.
Проклинаю все на свете: и то, что разоспался, а надо лететь, и то, что задание придется выполнять смешанной группой, проклинал неопытность молодых из пополнения - "старики" выдыхаются, а заменить их некому, потому что молодых летчиков надо вводить в бой, но в такую мясорубку их не пошлешь - неопытные, они погибнут в первом же воздушном сражении.
Впрочем, люди как-то держались, а вот с техникой было совсем плохо. Несмотря на все старания наших героических техников, подбитые самолеты вводились в строй недостаточно быстро, не хватало запчастей и других необходимых материалов.
Правда, нынешняя смешанная группа меня не особенно пугает - с Александром Павловым, командиром первой эскадрильи, мы не раз вместе летали, с Сашкой мы друзья, в бою я на него надеюсь как на самого себя. Про летчиков из его эскадрильи, которые летят сейчас с нами, знаю, что это люди опытные и надежные. Ну, а Кочетков, Хорольский и Наумов - ребята из моей эскадрильи. Они понимают меня с полуслова, лишние команды не нужны.
В сборной группе у каждого летчика свой опыт ведения боя. И ты - командир - должен постоянно контролировать и действия противника, и действия своих пилотов. Это, естественно, усложняет задачу. Да и психологически напряжение большое - не знаешь, что может сделать каждый в следующий момент.
Но в этот день, повторяю, другого выхода не было.
Взлетели. Построились в боевом порядке: ударная группа четыре самолета, группа прикрытия - еще четыре. И тут же неприятность: у моего ведомого не убралось шасси. Приказываю ему садиться: выпущенные "ноги" резко снижают скорость, и его легко могут сбить.
Итак, нас семеро. Пункт наведения командует:
- Выйти в район Кочетовки для патрулирования. Замечены самолеты противника.
Барражируем над Кочетовкой. Следим за воздухом.
Противник не появляется. На земле - бои. А прикрывать нашу пехоту не от кого - небо чистое.
Тут же новое сообщение:
- В районе Прохоровки обнаружена группа противника. Следуйте туда.
Однако немцы, завидев нас, не приняли боя, ушли на свою территорию. В это время снова последовала команда:
- Немедленно следуйте на Кочетовку.
Разворачиваемся снова на Кочетовку. И тут замечаю девятку Ю-87 ("лаптежники", так их называли летчики) в сопровождении шестерки истребителей. Идут к линии фронта. Нас семеро - их пятнадцать. Решение возникает мгновенно: атаковать группу сзади и снизу.
