Альман после Шпицбергена побывал в Исландии и Гренландии, где тоже занимался ледниками. Он искал общие закономерности оледенения для всей северо-атлантической ледниковой провинции. По его мнению (как оказалось, справедливому), эти закономерности определялись общим источником питающих осадков, а им была область низкого давления на севере Атлантики.
Начиная с 1934 года Альман постоянно поддерживал дружеские отношения с советскими учеными. Он призывал своих молодых коллег изучать русский язык, чтобы быть в курсе советских научных достижений. «Не только желательно, но необходимо тесное сотрудничество с учеными Советского Союза». Географическое общество СССР наградило Альмана своей Большой золотой медалью.
В двух своих экспедициях на Шпицберген Альман сделал так много, что интерес к ледникам архипелага словно бы упал: казалось, после Альмана там и делать нечего... Увы, это было очевидное заблуждение.
В 1935—1936 годах на ледниковом покрове Северо-Восточной Земли проводила гляциологические исследования экспедиция Оксфордского университета под руководством А. П. Глена. Впервые наблюдения на ледниках Шпицбергена были осуществлены во время зимовки. Экспедиция описала грандиозную подвижку участка покрова на юге острова, когда масса льда объемом в несколько сот кубических километров в короткие сроки выдвинулась в море на двадцать пять километров. Ничего подобного на Шпицбергене до этого никто не наблюдал.
Экспедиция Глена подтвердила вывод Альмана об отрицательном балансе оледенения в этом районе архипелага. По внешним признакам Глен определил толщину здешних ледниковых покровов, она составляла, по его мнению, сто двадцать — двести пятьдесят метров. Потом окажется, что Глен ошибся. Но это именно потом, когда в гляциологию придут инструментальные методы исследования. И их время уже приближалось. Еще в 1934 году англичане применили, хотя и неудачно, специальную сейсмическую аппаратуру для измерения толщины льда на полуострове Ню-Фрисланн. В 1936—1938 годах Норвежский полярный институт провел аэрофотосъемку, чтобы потом на ее основе создать топографическую карту всей территории архипелага.
Данные Альмана об отрицательном вещественном балансе у многих ледников не были случайностью. Происходило интенсивное потепление Арктики, и для ледников наступали «плохие времена». Судить об изменении этих условий позволяли наблюдения метеостанций, начавшие работать на Шпицбергене с 1912 года. Отступание ледников — лишь одно из проявлений происходящих перемен. Одновременно отступала к северу кромка дрейфующих льдов, удлинялись сроки навигации, в глубь Арктики с юга проникали птицы, в северных водах появились теплолюбивые виды рыб и т. д. Но на ледниках потепление сказывалось особенно сильно и наглядно. Некоторые ученые даже писали о деградации современного оледенения.
И все-таки, как было сказано выше, ледники Шпицбергена изучались не так интенсивно, как они того заслуживают. Если время от времени и появлялись там экспедиции, то они работали, как правило, каждая «сама по себе», преследуя какие-то частные задачи. Единой, всех объединяющей программы не было. Такая программа появилась во время Международного геофизического года.
В 1957—1959 годах на Шпицбергене работали две зимовочные экспедиции — польская в Хорнсунне, на юге архипелага, и шведская на Северо-Восточной Земле.
Шведы придерживались направления, основоположником которого был Альман, да и во главе экспедиции стоял ученик Альмана Вальтер Шютт. Перед высадкой на зимовку, в 1956 году, группа ученых облетала район предстоящих исследований на вертолете, взлетевшем с борта советского дизельэлектрохода «Обь», который совсем недавно вернулся из своего первого похода к берегам Антарктиды. Зимовочную базу шведы организовали в Мурчисон-фьорде. Вся основная работа была проведена в мае — августе 1958 года с гляциологической станции на самой верхней точке ледникового покрова. Станция носила имя Альмана. В мае — июне того же года шведы на вездеходах прошли теми маршрутами, по которым некогда проходил Альман на собачьих упряжках. По данным шведов, в 1957/58 «бюджетном» году оледенение Северо-Восточной Земли имело положительный баланс: оно «записало» в приход триста семьдесят шесть миллионов тонн влаги (четырнадцатисантиметровый слой льда) на западном льду, и восемьсот семьдесят пять миллионов тонн (толщина слоя двадцать четыре сантиметра) на восточном и южном льду (выше говорилось, что эти два ледника, слившиеся в верховьях, образуют одно целое). Наибольшее снегонакопление было отмечено не в самой высокой части ледникового покрова, а на его юго-восточных склонах. Причины такого асимметричного распределения снегонакопления для шведов остались неясными. Для измерения толщины льда шведская экспедиция применила заимствованный у геологов метод сейсмозондирования и получила такие результаты: толщина западного льда колебалась в пределах от ста двадцати до трехсот восьмидесяти метров; толщина восточного льда превысила полкилометра.
Шведы впервые применили здесь, на Шпицбергене, физический метод определения возраста органических остатков по углероду-14 (изотоп углерода-12).
Как видим, экспедиция Шютта получила данные, отличающиеся от данных и Альмана, и Глена. Ничего удивительного в этом нет. Оледенение не такое простое явление, как кажется: в его основе лежит сложный природный механизм, действующий в соответствии с закономерностями, до которых не так легко добраться. Иными словами, такого рода различия, поправки, уточнения вполне естественны.
Основная гляциологическая станция поляков располагалась в верховьях ледника Верешшельд, а вспомогательная — у его же конца. На этих станциях осуществлялось наблюдение за таянием и движением льда и за снегонакоплением. Регулярно велись метеонаблюдения, на окрестных ледниках выполнены были фототеодолитные съемки. В составе экспедиции были также специалисты по древнему оледенению. К сожалению, программа работ польской экспедиции не позволила получить оценки, необходимые для составления вещественного баланса.
На Шпицбергене работали также ученые ГДР и Норвегии. Они тоже внесли свой вклад в накопление ценной информации об оледенении архипелага.
Как уже говорилось, советские гляциологи начали работать на Шпицбергене в 1965 году.
Есть в географии такое не строго научное, но выразительное понятие — «белое пятно». Им обозначают на карте ли, на местности районы, либо почти не изученные, либо плохо изученные.
Ледники Шпицбергена — мы в этом только что убедились — «белым пятном» не назовешь. Но тогда возникает вопрос: для чего же отправились туда еще и советские гляциологи? Думается, общую для всей экспедиции цель объяснять не надо: оледенение Шпицбергена, несомненно, связано с оледенением Евроазиатской части Арктики. Но как именно? Это мы и хотели выяснить. Есть и еще одно обстоятельство. Хотя нельзя сказать, что Шпицберген представляет собой «белое пятно», тем не менее для гляциологии, науки в принципе молодой, развивающейся, работы там хватит на многие и многие годы. Сейчас ученые заняты разработкой глобальной модели климата, который, как показывает прошлое Земли, постоянно меняется, раскачиваясь как гигантский природный маятник. Ныне в раскачку этого маятника вносит немалую лепту и сам человек, его хозяйственная деятельность. Опыт говорит: наиболее ценная для составления глобальной модели климата информация хранится в ледниках, в их структуре. Значит, мало описать ледник, указав его параметры, изменения, которые с ним происходят, и т. д. Надо еще «распечатать» его, чтобы прочитать текст, который строчка за строчкой набирался «наборщиком» - природой на протяжении тысячелетий, столетий или даже десятилетий, то есть уже в наше время.
