Помните, как у Сервантеса купцы смеялись над благородным Дон Кихотом, требуя показать им хотя бы портрет его Дульсинеи, красоту которой он столь безоговорочно прославлял? А Дон Кихот возражал им: «Если я вам ее покажу, то что вам будет стоить засвидетельствовать непреложную истину. Все дело в том, чтобы не видя уверовать, подтвердить, засвидетельствовать и встать на защиту, а не то я вызову вас на бой, дерзкий и надменный сброд».
За несколько столетий до Дон Кихота Рамон Луллий был таким рыцарем без страха и упрека. И не на страницах романа, а в жизни. Несмотря на разочарования, на равнодушие пап и королей, монахов и мирян, на упорное нежелание мусульман Средиземноморья переходить в христианство, вновь и вновь он бросался штурмовать неприступную крепость здравомыслия.
«Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, то будь безумным, чтобы быть мудрым» – так учил апостол Павел. Луллий называл себя Дураком Любви и не стеснялся своего шутовского колпака. Он говорил: «Я желаю быть дураком, дабы воздавать славу и хвалу Господу, и да не будет ни мастерства, ни умения в словах моих из-за величия моей Любви».
Рамон Луллий оставил после себя более 480 самых разных произведений. Среди них – философские труды, исследования в области логики и медицины, романы и мистические трактаты. Его «Книга о рыцарском ордене» стала известной во всей Европе. Она появилась, когда разного рода опасности начали угрожать рыцарскому духу, и на многие столетия сделалась своеобразным кодексом чести всего рыцарского сословия.
Его жизнь оборвалась в 1315 году в Тунисе, во время третьего путешествия в Африку. На площади городка Бужи Луллия забили камнями мусульмане-фанатики. Волею судьбы в тот самый момент к берегу пристало судно с генуэзскими купцами, возглавляемыми Стефаном Колумбом, предком Христофора Колумба. Генуэзцы увидели груду булыжников и над ней слабое свечение. Бережно извлекли они из-под камней тело 80-летнего мудреца и доставили его на Майорку.
Сегодня прах Рамона Луллия покоится в церкви Святого Франциска в Пальма де Майорка. На его могиле такие слова: «Здесь лежит Любящий, кто умер ради своего Возлюбленного и… кто храбро сражался ради любви… Любящий скромный, терпеливый, верный, горячий, благоразумный, чистый и полный всех добрых вещей, вдохновляющих многих Любящих к прославлению и служению своему Возлюбленному».
Авиценна. «Князь философов, князь врачей….»
Татьяна Роменская
За истиной иди – и путь найдешь вперед.
Отринь земной соблазн – в душе весь мир живет.
Поистине душа – божественный светильник,
И свет наук она, себя сжигая, льет.
Мудрость, на наш взгляд, бывает двоякой. Во-первых, это совершенное знание… во-вторых, это совершенное действие.
Абу Али ибн Сина
Мир, в котором жили, живут и будут жить люди не стоит на месте – он развивается, эволюционирует. И движет им сила, стоящая вне времени и порожденных им форм и эта сила всегда рядом с нами и только ждет момента, когда кто-нибудь осмелится распахнуть окно и заглянуть в вечность. И в открытое окно, подобно струе свежего воздуха, врываются новые энергии, и «идеи начинают носиться в воздухе». И открывается канал, связывающий через вечность точки поворота прошлого, настоящего и будущего, совершаются удивительные таинства «узнавания» Истины и воскрешаются к жизни импульсы прежних времен. И «хорошо забытое старое» облекается в новые, соответствующие времени формы, а отчаянные мечты и идеи, чей срок воплощения еще не пришел – устремляются в будущее. И это удивительное время «открытых дверей» называется эпохой Возрождения.
Авиценна
И в это время приходят люди – первопроходцы, люди – Вестники, у которых хватает мужества и силы не только отворить окно в вечность, но и открыться ей, принять, прожить и осознать идеи, приходящие оттуда. А потом воплотить их в формы, которые сможет узнать и применить конкретная эпоха. И отдать плоды свои на растерзание миру, выдержав ответный удар его старых привычек, догм и установок, не желающих сдавать свои позиции без боя. И для того, чтобы пройти этот Путь – Путь совершенного Знания и совершенного Действия, Вестнику Возрождения необходимы непоколебимая вера и любовь к Истине, великий Дух, и сильная личность, подчиненная его воле.
Преданность, мудрость, воля, отвага, железная дисциплина, яркая индивидуальность и колоссальная работоспособность – вот неполный перечень качеств, присущих Гениям Возрождения. Их задача – возродить Истину, опираясь на опыт прошлого и собственные познания, и передать ее грядущему в виде следов, которые неподвластны времени, ведь именно по этим следам Гения узнает человечество.
* * *
Авиценна. На семинаре, посвященном эпохе Возрождения, моя душа мгновенно откликнулась на это имя, выбрав его из десятка других, не менее великих имен. Произошел момент узнавания чего-то родного и захотелось «вспомнить» откуда это удивительная тяга и попытаться немного больше узнать о человеке, вызвавшем ее. И я погрузилась в чтение «Канона врачебной науки» и жизнеописания Авиценны, но неоформившееся воспоминание души не давало покоя. И только спустя довольно продолжительное время я наконец вспомнила, что все началось в детстве с почтовой марки с портретом Авиценны и с отрывочных сведений о его «нетрадиционных» методах лечения травами. И стех пор образ Ибн Сины ассоциировался у меня с тайной целительства, с благородными, седобородыми и синеглазыми долгожителями и с заснеженными пиками величественных и прекрасных гор.
И когда я читала биографические и научные труды Авиценны и посвященные его жизни и деятельности исследования, я искала и не находила ту ниточку, которая тянулась из прошлого, и позволила бы мне прожить и прочувствовать удивительную тайну этой великой личности. Но, как известно, «ищущий да обрящет». И ко мне «пришли» стихи и философские труды Ибн Сины, и наступил, наконец, долгожданный момент «резонанса», и я смогла чуть-чуть прикоснуться к волшебству. И тогда биография Авиценны предстала передо мной совсем в ином свете. А предыдущее «несоответствие» объснилось тем, что у каждого великого ученого и мыслителя всегда есть «внешний», доступный пласт проявленных форм и стоящее над ним истинное и волшебное Знание. И нет такой отдельной книги, главы или страницы, где это тайное стало бы явным и понятным. Его приходится собирать по крупицам, и эти крупицы складываются в узор Пути великого человека на Земле, как отражение и прообраз Пути Познания и Поиска Истины, идущего из Вечности в Вечность.
