Замполит глядел то на Максимова, то на Коваленко.
Что ж, пусть решают сами.
Максимов позвонил оперативному дежурному.
- Ночь прошла спокойно, - доложил он.
"Это, по его мнению, спокойно", - подумал замполит.
Потом позвонил в лабораторию жене:
- Людмила Ивановна, с вашего разрешения я иду спать.
Осушил мензурку спирта и ушел домой.
- Вот шеф у нас, а? - продолжал ворчать Коваленко и всем своим растерянным видом призывал к соучастию замполита. - Ведь он кто? Он бог. Травматолог.
Дерматолог. Биолог. Анестезиолог... Един во всех лицах.
Человек Ренессанса. А я кто? И вдруг мне встречать делегацию.
- Юра, - тихо, по-отцовски сказал замполит. - Ничего страшного не произошло. Гости будут довольны, я уверен. - Потом, подумав, добавил: Видишь ли, мы, то есть люди постарше вашего брата, ведь не вечпы.
Вот и учись быть таким, как твой шеф.
- Так для этого надо как минимум записаться в еретики.
- А ты запишись, - лукаво подмигнул замполит.
...Летело время. Вчера только растаял последний снег на клумбах, сегодня они, распарясь под весенним солнцем, как маленькие вулканы, дышат паром и теплом. Потом, глядишь, ветви каштанов, вчора просвечивавшиеся насквозь, уже тяжелеют от бетых хлопьев. Потом трах, трах, трах, и по аллеям скачут коричневые шарики. Скоро они появятся в шкафу, под тахтой. Люда их натащит домой, и в квартире никогда нэ будет моли. Еще одна осень... Все, повторяясь, меняется. Лишь неизменным остается рабочий ритм госпиталя. К подъезду травматологического отделения опять мчится зеленая машина, опять носилки, и новая история ложится на стол начальника отделения.
Василий Петрович вошел к себе в кабинет и, не надевая халата, сел за стол, открыл один ящик, другой. Достал одну пачку писем, другую. Письмами забиты все ящики. Их много, очень много. Все они примерно одинаковы: "Спасибо, доктор..." Он начал их перебирать, одни сразу возвращались в ящики, другие он откладывал на край стола.
Полковник Костин вспомнил, что в тот день между ними произошел крайне важный разговор.
- Ты скоро освободишься? - спросил замполит Максимова.
- А я свободен. С сегодняшнего дня я в отпуске.
- И по каким же адресам ты двинешь в путь?
На Кавказ?
- Кавказ отпадает, - Максимов кладет в ящик еще
несколько писем.
- Тогда в Крым?
Врач неопределенно пожал плечами. Михаил Степанович закурил:
- Василий, я хочу с тобой серьезно поговорить.
- Где ты видел серьезного отпускника? - отмахнулся было Василий Петрович, но уже без шуток добавил: - Валяй.
Михаил Степанович никогда не начинал издалека.
Но на этот раз вспомнил и давнюю дружбу и горе-неудачи, пережитые вместе, и потому посчитал своим правом начать этот разговор, вернее, продолжить его, поскольку он уже возникал.
- Доколе ты, Василий, будешь выглядеть белой вороной? Давно пора подвести итог в жизни и написать наконец диссертацию.
- Ты уверен, что она мне нужна?
- Она необходима твоим друзьям, а в первую очередь науке.
- Что же наука может от меня заполучить, как ты считаешь? - спросил он с ноткой недоумения в голосе.
- А история с Юрием Синельниковым, которому ты сохранил руку. Разве это не диссертация?
- Так мы об этом писали в "Военно-методическом журнале" вместе с Коваленко.
- А чья идея? А благодаря кому Алексей Кривонос ходит по земле своими ногами?
- Благодаря себе, своей выдержке.
- Перестань, Василий, перестань. А Ясников? Открытие необходимого наркоза для ожоговых больных!
Да это тема из тем! И вообще, вся история спасения солдата стала частью истории госпиталя, если хочешь, его гордостью и славой. Да, да!
- Но ни то, ни другое, - вставил Максимов шутя, - для диссертации не требуется. А еще такая мелочь, как время. Где его взять?
Вот теперь он говорил правду. Он никогда не спешит от больного, и, естественно, ему всегда некогда.
Максимов бросил в ящик еще пачку писем, встал изза стола, подошел к окну.
- Понимаешь ли, Миша. - Голос полковника Максимова теперь звучал серьезно и даже как-то официально. - Конрад Рентген открыл икс-лучи, и состоялось эпохальное открытие. Или, скажем, ученик Сеченова, Игнатий Шиллер, один из создателей антибиотиков, - тоже фигура в медицине.
- Не то, не то говоришь. Речь идет о скромных вещах. Рентген - это высокий потолок. В наше время защищаются по темам, которые спущены сверху, и что ж...
- И что ж? Открытие по заказу? Нынче это модно, но я этого, прости, не понимаю.
- Сейчас все так.
- Но тогда я буду похож на всех, - усмехнулся Максимов и уже серьезно добавил: - Потолок открытий у каждого свой, но науке не каждый потолок нужен.
В тот день, помнится, он сел в поезд и уехал. Его путь лежал в древний русский город Гусь-Хрустальный.
По городу Гусь-Хрустальному движется грузовая машина. Бегут по сторонам резные ставни, дощатые заборы. Машина остановилась у светофора. Усердно работает "дворник", разгоняя своей тонкой ладонью дождевые капли. Худощавое лицо водителя приблизилось к ветровому стеклу и тут же пропало в глубине кабины: светофор мигнул зеленым светом, и шофер отпустил тормоза. Проехав перекресток, резко затормозил. Распахнулась дверца. Водитель выпрыгнул из кабины и кинулся на тротуар:
- Товарищ полковник!
Они стояли обнявшись - врач Максимов и вчерашний солдат Ясников.
В доме Ясниковых большой праздник. И бабушка, и мать Валерия, Зоя Владимировна, сначала растерялись, засуетились. Но, как подобает хозяйкам, тут же разобрались, что к чему. И вот уже бабушка стряпает домашние пельмени, Зоя Владимировна быстро побежала в магазин. А гость увел Валерия в дальнюю комнату и тоже приступил к делу:
- Рассказывай, как чувствуешь себя?
- Все в норме, товарищ полковник.
- Разденься, пожалуйста, я послушаю твое сердце.
- Да все в норме, честное слово. - Валерий взял с комода шкатулку, достал оттуда какие-то бумаги: - Вот, глядите, группа инвалидности снята по чистой.
И как ни сопротивлялся парень, пришлось все-таки спять рубаху. Врач выслушивал его, выстукивал, просил дышать глубже, считал пульс...
- А я знала, что вы приедете, - сказала Зинаида Владимировна. - Вы такой человек...
Перед отходом поезда они бродили по перрону, и женщина старалась все время уловить взгляд Василия Петровича, но, как только их глаза встречались, она смущенно опускала голову.
- Если бы вы не приехали, - опять заговорила она первой, - я бы сделала это сама. Даже совестно, что вы меня опередили, - Зинаида Владимировна коснулась ладонью руки Василия Петровича. - Мало вы погостили у пас, совсем мало, - говорила она с сожалением.
- Так я проездом.
- Проездом? - Она изумленно вскинула красивые темные брови.
