- Буду вести визуальную разведку и фотографирование. Пожалуйста, далеко не отходите - прикройте. Ясно? Прием!
Обычно в таких случаях ведущий истребитель отвечал: "Вас понял, и повторяет задачу или уточняет, если что-то неясно. А тут, после короткой паузы - охрипший тенорок, полный сарказма:
- Эй, ты, горбатый! Чего пищишь, как баба? - Помолчав, добавил с досадой: - А еще штурмовик! Противно слушать... - и присоединил крепкое словцо.
Оскорбительное "баба" затронуло меня. Сгоряча хотела было ответить тем же, да сдержалась: они ведь и не подозревают, что в подчинении у бабы. Мне даже стало весело.
Задание я выполнила успешно. Возвращаясь домой, связываюсь по радио со станцией наведения и передаю обстановку в разведанном районе. Знакомый офицер со станции наведения нашей дивизии благодарит за разведданные:
- Спасибо, Аннушка!..
И тут истребители будто с ума посходили: такое начали выделывать вокруг моего самолета! Один бочку крутанет, другой - переворот через крыло. Затем утихомирились, подстроились к моему "ильюшину" и приветствуют из своих кабин, машут мне руками. Пролетая мимо их аэродрома, я поблагодарила истребителей на прощание:
- Спасибо, братцы! Садитесь! Теперь я одна дотопаю...
Но мои телохранители проводили меня до самого нашего аэродрома. И только после того как я приземлилась, они сделали над аэродромом круг, покачали крыльями и скрылись за горизонтом.
На командном пункте докладываю командиру о выполненном задании - все слушают мой доклад, но, замечаю, чему-то улыбаются и вдруг откровенно засмеялись.
- Лейтенант Егорова женихов стала приводить прямо на свою базу!.. добродушно прокомментировал Карев.
Смеются летчики, смеюсь и я, довольная удачной разведкой. Прилетела без единой царапинки.
Назаркина - стрелок отличный!
...Затишье. В такие дни в полку много мероприятий. На открытом партийном собрании прием в партию. Собрание проходит прямо на аэродроме, под крылом самолета. Открывает его парторг полка капитан Василий Иванович Разин. Он зачитывает заявление летчика Коняхина, в котором слова, идущие от сердца: "Жизни своей не пожалею за Родину, за партию, за Сталина.." Собрание единогласно решает принять Андрея Федоровича Конюхина в члены Всесоюзной Коммунистической партии большевиков.
Зачитывают заявление Евдокии Алексеевны Назаркиной: "... 1921 года рождения, русская". Она просит принять ее кандидатом в члены ВКП(б). Дуся заметно волнуется. Одернув гимнастерку, поправив медаль "За боевые заслуги", рассказывает автобиографию:
- Отец мой, - Назаркин Алексей Ильич, был солдатом в первую мировую войну. Воевал под командованием генерала Брусилова. Награжден четырьмя Георгиевскими крестами. Дослужился он до чина старшего унтер-офицера. Был тяжело ранен. Когда мама умерла, в семье осталось шестеро детей - мал мала меньше: четыре брата, две сестры. Тяжело было отцу прокормить нас, и он отнес в торгсин свои Георгиевские кресты и купил нам по ботинкам да сахару... Дуся замолчала, наклонила вниз голову, а руки что-то нервно искали в карманах юбки, надетой вместо брюк ради такого торжественного случая. Наконец она достала конверт и начала сбивчиво говорить:
- Вот братишка Вася прислал письмо. Пишет, что похоронили они отца. Папа последнее время был председателем колхоза в деревне Тишково под Москвой. Сорвался с цепи колхозный бык, отец бросился его ловить, да зацепился за что-то деревянной ногой и упал. Лежачего отца бык начал поддевать рогами и бросать. Женщины, неистово крича, разбежались в стороны. Помочь отцу было некому... Сами знаете, - добавила Дуся, - в деревне остались только стар, да млад. Братья все на фронте, кроме Васятки. Иван погиб, защищая Севастополь, а Семен - под Москвой...
- Что еще пишет братишка? - спросил кто-то.
- Похоронили отца рядом с мамой, - читала Дуся, а по лицу ее текли крупные слезы. - Поплакал я, дорогая сестра, на могилках, да и решил податься в Москву, там сказывают, всех принимают в ФЗУ, не смотрят на образование, а оно у меня не ахти какое всего три класса. Попрошусь, может, примут, и тогда я буду сыт и одет. Ты обо мне не беспокойся, бей фашистов так, как бьет их брат Миша - его ведь орденом наградили. Сестра Даша зовет меня к себе в Кораблино Рязанской области, но я попытаю счастье на заводе "Красный богатырь", где ты раньше работала".
Все молчали, а Назаркина продолжала стоять у стола, опустив бессильно руки с письмом и горько плакала...
- Кто рекомендует Назаркину? - спрашивают в президиуме.
- Комсомольская организация, старший техник-лейтенант Шурхин и лейтенант Егорова.
От имени комсомольцев полка выступил секретарь - Вася Римский, он сказал, что Назаркина, придя в полк из ШМАС (школы младших авиационных специалистов), сразу включилась в общественную работу. Она член полкового бюро, выпускает стенгазету, участвует в самодеятельности.
Коммунист, старший техник - лейтенант Борис Шурхин тоже рассказывал о Назаркиной, о том, как она, будучи оружейницей, быстрее всех готовила штурмовик к бою, умело разбирала и вновь устанавливала после чистки пушки весом по семьдесят килограммов! - Как ловко подвешивала бомбы. Не было случая у летчика, чтобы он пожаловался на то, что пушки заело или взрыватели у бомбы и эрэсов не сработали по вине оружейницы Назаркиной. А о том, как она сейчас справляется с обязанностями воздушного стрелка, Шурхин предложил сказать мне.
- Назаркина - стрелок отличный! - сказала я. - Но вот храбрость в бою граничит... Судите сами: вчера над целью руками бросала противотанковые бомбы по фашисткой технике. Когда их в свою кабину запрятала - никто из обслуги самолета и не видел...
Собрание постановило: принять Назаркину Евдокию Алексеевну кандидатом в члены ВКП(б).
Гибель командира
Уже позади Полесье. Наша армия идет освобождать многострадальный польский народ. Под крылом проносятся поля с узкими полосками неубранной ржи, от хутора к хутору- дороги серпантином.
Попадаются деревушки с крышами, покрытыми дранкой, костелы, деревянные кресты у каждого перекрестка.
Мы летим штурмовать резерв противника в районе города Хелм.
По радио слышу голос командира полка:
- Егорова! Справа по курсу в кустарнике замаскирована артиллерия. Пройдись по гадам из пушек!...
Резко отворачиваю вправо, перевожу самолет в пикирование, отыскиваю цель и открываю огонь. Заработали немецкие зенитки, преграждая нам путь.
- Вахрамов, - пренебрегая шифром, руководит командир, - дай-ка по батарее эрэсами!
Идет обычная боевая работа. На дороге возле Хелма механизированная колонна: бронетранспортеры, цистерны с горючим, грузовики, танки.
- Маневр, ребятки, маневр... - напоминает ведущий и с разворота ведет нас в атаку. - Прицельно - огонь!
