Аппаратные интриганы избрали новое направление атаки, и последовали многочисленные сигналы о подозрительных отношениях маршала Воронова с «ленинградскими заговорщиками»[7]. На этот раз стрела попала в цель: ведь Николай Николаевич в этом городе родился, и с Ленинградом его связывало многое!
Отстранение от должности, резкое и внезапное, последовало в 1950 году. Позже выяснилось, что расследование по доносам вел Н. А. Булганин, так что иначе и быть не могло. Но торжество Л. П. Берии и его группировки было неполным: генерал-полковник Ф. С. Самсонов тут же рекомендовал опального полководца на пост президента Академии артиллерийских наук[8]. Единогласное избрание маршала путем тайного голосования было не только знаком доверия армии, но и сигналом власти, что в отношении к прославленному военачальнику палку перегибать не следует.
Маршал Воронов направил знания и опыт на разработку основ теории применения баллистических ракет, a Л. П. Берия перенес усилия на компрометацию других военачальников. Вскоре были арестованы маршал артиллерии Н. Д. Яковлев и его заместитель, генерал Волкотрубенко, а в конце декабря 1951 года Л. З. Мехлис, ставший министром Госконтроля, доложил Сталину о результатах проверки войск ПВО.
Доклад был столь тенденциозен, а краски в отношении недостатков столь сгущены, что Л. П. Берия получил указание «немедленно разобраться с этими сволочами». Тот только этого и ждал, даже дела на военачальников заготовил заранее.
Последовали новые аресты. Наказание обвиняемым грозило самое суровое, так как Берия старался подвести их под Указ о смертной казни за измену Родине, принятый 12 января 1950 года.
Николай Воронов прекрасно видел, что и над ним самим висит готовый в любую минуту сорваться дамоклов меч, но все же не переставал ходатайствовать за арестованных товарищей. Он пытался попасть на прием к Сталину, чтобы объяснить ему абсурдность ситуации, но получал неизменный отказ. Тем не менее усилия не пропали даром: благодаря твердой позиции, занятой Н. Н. Вороновым, Г. К. Жуковым и рядом других видных военачальников, меч так и не опустился.
Берия переживал поражение болезненно, словно глубокое личное оскорбление. Как отомстить? Как подобраться к президенту Академии артиллерийских наук, находящемуся на выборной должности? Как преодолеть сопротивление авторитетных военных ученых, защищавших своего начальника? Очень просто: надо ликвидировать саму академию!
Воодушевленный идеей, Лаврентий Павлович взялся за дело с упорством, воистину достойным лучшего применения. В 1953 году его труды «увенчались успехом», и академия была расформирована «как выполнившая свою задачу». Но к этому времени в стране уже назревали крупные перемены, а вскоре не стало и самого Берии...
Маршал Воронов без дела не остался — в том же году он был назначен начальником Военной артиллерийской командной академии. Николай Николаевич знал, какую огромную роль в обороне страны играет подготовка высокопрофессиональных, тщательно обученных кадров. Прекрасный методист, он лично занимался с профессорско-преподавательским составом, передавая свой богатейший опыт и разносторонние знания.
Кроме того, Николай Николаевич как никто другой понимал, что профессиональное мастерство будет подлинно высоким лишь в том случае, если оно зиждется на прочном фундаменте общей культуры. Ведь не зря игра на арфе и танцы входили в число 7 рыцарских искусств, а на Востоке воин упражнялся в каллиграфии не менее усердно, чем в умении владеть мечом.
В самом деле, культура мышления командира, культура управления и так называемая «штабная культура» являются частью общей культуры и не могут быть выше нее по определению. Следовательно, если бы общий уровень культуры советских командных кадров в годы войны был высок, то потерь было бы меньше. К столь глубокому выводу Главный маршал артиллерии пришел в результате серьезной работы с группой военных ученых над проблемой потерь в ходе Великой Отечественной войны. Вот еще одна важная причина, по которой академии должны располагаться в крупных культурных центрах, чтобы офицер во время учебы мог систематически посещать театры, картинные галереи, музеи...
Впрочем, интуитивно Николай Николаевич и раньше ощущал зависимость между уровнями потерь и культуры командных кадров: еще в 1940 году он хотел ввести в программу училищ музыку, риторику, танцы, но война помешала...
Предвидя будущее, Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов создал факультет реактивной артиллерии, ставший кузницей кадров для ракетных войск, создание которых было уже не за горами. В то же время он твердо выступал против перегибов, наметившихся в военном строительстве, утверждал, что появление ракет не должно выводить с поля боя артиллерию, и требовал совершенствования старейшего рода войск.
Такая точка зрения не могла не раздражать Н. С. Хрущева, находившегося в плену иллюзий, будто все проблемы обеспечения безопасности и жизненно важных интересов страны можно решить лишь при помощи ракет, даже невзирая на то, что ни количество их, ни качество пока еще не достигли должного уровня. Противники этих взглядов либо изгонялись из Вооруженных сил, либо отстранялись от активной деятельности. В 1958 году Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов был переведен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
Избавившись от оппонентов, Никита Сергеевич развернул бурную деятельность по уничтожению лишь недавно покинувших заводские цеха самолетов, современных, еще не успевших сойти со стапелей боевых кораблей, бронетанковой техники и артиллерии. Пушки и гаубицы в массовых количествах отправлялись на переплавку, артиллерийские части расформировывались, программы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ сворачивались. Размеры экономических потерь от подобных преобразований трудно представить даже спустя десятилетия, а ведь ущерб страна несла не только экономический.
Николай Воронов мириться с подобной ситуацией упорно не желал и продолжал подавать свой голос в защиту ствольной артиллерии. Прошло несколько лет, и время подтвердило правильность взглядов великого артиллериста. Он увидел, как исправляются допущенные Хрущевым ошибки, как поступают на вооружение новые самоходные и буксируемые орудия, как восходит на новую ступень могущества его любимый род войск.
Возможно, это были самые счастливые годы в жизни маршала. В большой ленинградской квартире жили сам Николай Николаевич с супругой Любовью Михайловной, его отец, Николай Терентьевич, сын Владимир со своей женой Кирой, дочерью знаменитого артиста Качалова, и их дети, Женя и Лена. Дружная семья старалась не пропустить ни одной театральной премьеры, двери дома всегда были распахнуты для гостей, в числе которых бывали замечательные актеры Василий Меркурьев и Николай Черкасов.
