Принимая во внимание причастность к убийству Распутина членов императорской фамилии, Николай II приостановил следствие. Князь Юсупов в сопровождении чинов охранного отделения был выслан в имение родителей Ракитное на территории нынешней Белгородской области, откуда вскоре перебрался в Крым. Это помогло ему уцелеть в годы Гражданской войны.
Великого князя Дмитрия Павловича отправили в Персию в корпус генерала Баратова, что также помогло ему избежать красного террора. Пуришкевич, благополучно отбывший на фронт со своим санитарным поездом, не понес никакого наказания. Причастность к убийству Распутина Сухотина и Лазоверта не была установлена, и они покинули Петроград вместе с Пуришкевичем, против которого дело также не возбуждалось. Судить одного Пуришкевича было бы нелепо, когда его соучастники были фактически освобождены от ответственности. Николай II отправил в отставку премьер-министра А.Ф. Трепова и министра юстиции Макарова. Но монархию это уже не спасло от падения.
Вопреки предположению полиции события в юсуповском дворце не были частью широкомасштабного заговора. Убийство Распутина явилось отчаянным и запоздалым актом, который не вернул былого престижа монархии. Вместо того чтобы способствовать консолидации правящих кругов, устранение «старца» углубило раскол династии. На пороге социального и политического взрыва царская чета противопоставила себя почти всем великим князьям, а члены правительства оказались в изоляции от общества. В народе же распространилось мнение, что великие князья убили крестьянина-провидца для того, чтобы царь не знал правду о положении народа.
21 декабря император записал в дневнике: «В 9 час. поехали всей семьей мимо здания фотографий и направо к полю, где присутствовали при грустной картине: гроб с телом незабвенного Григория, убитого в ночь на 17 дек[абря] извергами в доме Ф. Юсупова, кот[орый] стоял уже опущенным в могилу. О. Ал.[ександр] Васильев отслужил литию, после чего мы вернулись домой. Погода была серая при 12° мороза. Погулял до докладов. Принял Шаховского и Игнатьева.
Днем сделал прогулку с детьми. В 41/2 принял нашего Велепольского, а в 6 ч. Григоровича. Читал».
По словам Матрены, «мама, Дмитрий и Дуня приехали из Покровского через пять дней. Мы с Варей их встретили, и мама получила ответ на свой вопрос раньше, чем успела его задать, – мы были в черных платьях, подаренных царицей…
На следующий день царица прислала автомобиль. Нас с мамой, Варей и Дмитрием отвезли в Царское Село.
Пока взрослые пытались хоть как-то утешить маму, царские дочери обнимали нас, выказывая любовь и сочувствие. Алексей же стоял в стороне, сдерживая рыдания. По его щекам текли слезы.
Царь заверял маму:
– Госпожа Распутина, я стану вторым отцом для ваших прекрасных дочерей. Мы с Аликс всегда их любили, как собственных дочек. Пусть они продолжают учиться в Петрограде, и я позабочусь о том, чтобы они ни в чем не нуждались (эта встреча произошла 25 декабря, когда Николай записал в дневнике: «Вечером видели семью покойного Григория у Ани». – А.В.).
Однако события развивались так, что впору было заботиться о спасении самой жизни, а не о благополучии.
Все пошло прахом.
Денег, оставленных отцом мне на приданое, на месте не оказалось – после смерти отца в дом приходило столько народу, что невозможно было за всеми уследить. Деньги, положенные отцом на хранение в банк Дмитрия Рубинштейна, тоже пропали.
Единственной надеждой оставалось хозяйство в Покровском. Через несколько дней мы с Варей проводили маму, Дмитрия и Катю на станцию. Они ехали домой.
Теперь нас осталось только трое в квартире. Дом пустовал без просителей.
Расследование постепенно сводили на нет. Было ясно, что никто не будет наказан. Правда, Феликса выслали в его поместье в Ракитное, откуда он потом уехал в Крым, а Дмитрия Павловича перевели в расположение русских войск в Персии. Как оказалось, это было не наказание, а скорее благо, так как облегчило бегство Юсупова после революции за границу с большей частью своего состояния (на самом деле почти все состояние Юсуповых, вложенное в недвижимость в России, погибло безвозвратно. С собой Феликсу и Ирине удалось увезти лишь драгоценности и иностранную валюту. Кроме того, в их распоряжении были вклады в иностранных банках, но это была лишь небольшая часть былого великолепия. – А.В.). Дмитрий же таким образом стал недоступен для большевиков».
Распутина отпевал хорошо с ним знакомый епископ Исидор (Колоколов). Похороны состоялись утром 21 декабря в глубокой тайне. Присутствовали только царская чета с дочерьми, Вырубова и еще два-три человека. На грудь убитого царица положила икону, привезенную из Новгорода, на задней стороне которой были росписи ее и четырех ее дочерей и Вырубовой.
Распутина сначала хотели похоронить на его родине, в селе Покровском, рассматривая захоронение в Царском Селе лишь как временное. Но революция помешала осуществлению этого плана.
Особенно потрясли Николая и Александру перехваченные полицией телеграммы, которые великая княгиня Елизавета Федоровна послала убийцам Дмитрию Павловичу и Юсупову: «Великому князю Дмитрию Павловичу.
Петроград.
Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу мне дать письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного.
Елла.
Княгине Юсуповой.
Кореиз.
Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт вашего дорогого сына. Да хранит вас Бог. Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней.
Елизавета».
По словам Вырубовой, царица на похоронах Распутина «плакала горько и безутешно, и я ничем не могла успокоить ее».
В феврале 1917 года по инициативе великого князя Николая Михайловича к императору обратились 12 членов Императорского Дома Романовых с просьбой помиловать великого князя Дмитрия Павловича:
«Ваше Императорское Величество, – обратились они к Царю. – Мы все, чьи подписи Вы прочтете в конце этого письма, горячо и усиленно просим смягчить Ваше слово и решение относительно судьбы великого князя Дмитрия Павловича. Мы знаем, что он болен физически и глубоко потрясен и угнетен нравственно.
Вы, бывший его опекун и Верховный попечитель, знаете, какой горячей любовью было всегда полно его сердце к Вам, Государь, и к Вашей родине.
Мы умоляем Ваше Императорское Величество ввиду молодости и действительно слабого здоровья вел. князя Дмитрия Павловича разрешить ему пребывание в Усове или Ильинском. Вашему Императорскому Величеству известно, в каких тяжких условиях находятся наши войска в Персии в виду отсутствия жилищ, эпидемий и других бичей человечества. Пребывание там великого князя Дмитрия Павловича будет равносильно его полной гибели, и в сердце Вашего Императорского Величества проснется жалость к юноше, которого Вы любите, который с детства имел счастье быть часто и много возле Вас и для которого Вы были добры как отец. Да внушит наш Господь Бог Вашему Императорскому Величеству переменить Ваше решение и положить гнев на милость.
