Затем, атакуя Дютелье сказал: «Мне бы хотелось, чтобы я нашел кого-нибудь другого для спасения индейцев». Он ссылается на то, что попытки Фонда добыть деньги были неверными и «патетическими». Дютелье говорит: «Стинг дает эти трогательные обеды с приемами раз в год, чтобы собрать деньги, но это все какое-то фальшивое, ненастоящее.» Неизвестно, не являются ли «этими трогательными обедами с приемами раз в год», о которых говорил Дютелье, ежегодные концерты в нью-йоркском «Карнеги Холле», которые организовывают Стинг и Труди и которые регулярно собирают пожертвования в размере 1,3 миллионов долларов ежегодно (за вычетом расходов).
Объясняя, зачем он ввязался в это дело, Стинг сказал миру: «Раони был такой прямой, такой приветливый и такой честный, что мне просто пришлось сказать «да». Он спросил меня, не мог бы он поехать в Европу, и я подумал, что было бы хорошо дать людям возможность послушать его».
Затем Стинг анализировал: «Нельзя недооценивать Раони. Он слишком хорошо понимает ценность популярности. В каком-то смысле он манипулировал мною даже больше, чем кто-либо другой. Когда я впервые познакомился с ним, я сказал: «Послушай, я только певец. Что я могу сделать?». Но когда он чего-то хочет, ему надо просто посмотреть вам в глаза и вы не сможете сказать «нет». В нем есть божий дар». Стинг, казалось, воспринимает свою роль как задачу «предоставить людям человека, с которым бы они могли соотнести эту проблему: «В конце концов теперь он самый узнаваемый индеец на земле».
Однако к этому этапу многие начали интересоваться, не позволил ли Стинг действительно, чтобы его тянули за собой. Певец упорно отказывался признавать, что дело обстояло так: «Раони сам предпринимал шаги. Он удивительный человек, совершенно неподкупный. У племени Кайапо есть слово «кенду», которое означает «другой мир». Миры могут соприкасаться, но они никогда не сливаются. Он смотрит на нас с простым отстранением. Он не может понять, почему мы хотим жить с автомобильными пробками, но внутреннее чувство благосклонности запрещает ему критиковать нас».
Турне хорошо сработало с точки зрения Раони, потому что оно показало миру его проблему.
Буквально через месяц после возвращения в свою деревню, в тропический лес, многие люди Раони подверглись угрозе заболевания малярией, которая была даже более опасна для их существования, чем уничтожение леса. «Это ужасная новость: это угроза всему, что мы пытаемся сделать, — говорил расстроенный Стинг одному из журналистов. — Сообщения, которые мы получаем, действительно трагические. Оказывается, что вся деревня заражена и насчитывается большое количество смертных случаев».
Не осталось незамеченным, что бразильское правительство не сдержало свои обещания помочь Стингу — превратить леса в природные заповедники. Стинг отрицает, что бразильское правительство его просто использовало. «Я не думаю, что меня просто использовали, а если такое было, то я в замешательстве».
До конца 1990 года Стинг продолжал навещать вождя Раони в джунглях и посещать официальные собрания, организованные чиновниками бразильского правительства. «В Бразилии есть силы, которые не хотят, чтобы президент помогал нам и, очевидно, — военные, одна из таких сил, потому что они рассматривают джунгли как огромный признак своей власти». Однако Фонд Тропических лесов в конце концов заработал 2,5 миллиона долларов только за один год, и область, по площади равная Италии, была наконец-то защищена.
Возможно, удивительно, но Стинг все еще продолжает верить, что его способ был наилучшим, и он клянется продолжать борьбу: «Я все еще в какой-то степени верю в трансцендентальные средства решения различных проблем», — объясняет он. «Возможно, бесконечные усилия однажды сдвинут гору. Я думаю, что люди могут изменяться. Если вы работаете над собой, то вы изменяете мир на микрокосмическом уровне. К сожалению, становится немного поздно. Я чувствую, что в некоторых вопросах, таких как окружающая среда, например, надо быть активными. Вы не можете просто сидеть, скрестив ноги, и надеяться, что завтра воздух станет пригодным для дыхания. Я думаю, что у нас осталось немного времени, честно».
В разгар всего этого, как будто напоминая ему и всему миру, что он все еще очень активная звезда рок-н-ролла, Стинг швыряет два миллиона долларов, чтобы купить в Нью-Йорке апартаменты у своего приятеля, певца Билли Джоэла.
Стинг буквально влюбился в эту собственность после того, как был приглашен туда на вечеринку несколькими месяцами ранее. Джоэл, который планировал продать эти апартаменты через некоторое время, был очень доволен, когда предложение выдвинул Стинг. Двухэтажная квартира с видом на Сентрал-Парк, имела кроме всего прочего даже музыкальный зал. Джоэл утверждал, что он ищет для проживания что-то меньшее по размерам.
Но Стинга поджидали проблемы. Годы разъездов и новое занятие — участие в кампании по спасению тропических лесов — лишили его творческой энергии. Он был настолько утомлен бесконечными путешествиями и кампаниями, что буквально высох.
Бросая взгляд назад, он винит себя во всем, что произошло, даже признаваясь в том, что одна из главных причин хватания за множество проектов была в том, что он пытался бежать от депрессии, которая пришла со смертью его родителей.
Дружба Стинга с вождем Раони и другими членами индейского племени Кайапо, должно быть, помогла ему быть в форме, но душевная боль из-за смерти родителей фактически погрузила его в длительный период траура.
Стинг объяснял своё тогдашнее состояние: «Живя там и проводя так много времени с этими, так называемыми примитивными людьми, я понял, что смерть — это один из главных моментов их философии. Я рассчитывал, что пройду через некий процесс, и смогу отбросить все это. Однажды я понял это и осознал, что намерен и должен написать песню о смерти. Но, с другой стороны, я этого не хотел».
К концу 1990 года Стинг вдруг осознал тот факт, что некоторые люди в джунглях смотрят на него просто как на источник дохода — легкий способ урвать от той роскошной жизни, которая прошла мимо них. Он полностью осознавал, что раздача щедрых подарков индейцам только ухудшает дело. «Нет ничего хорошего в том, чтобы делать индейцев постоянными получателями бесконечных подачек. Это просто разрушит их культурные ценности и их чувство собственного достоинства», — вот так Стинг реагировал на утверждение, что Раони пытается воспользоваться его дружеским расположением.
Поворотный момент наступил для Стинга тогда, когда один старик в деревне Раони попросил его купить индейцам вертолет. Стинг повернулся к Раони и сказал: «Тебе придется объяснить, почему я не могу».
