Между делом я присматривалась к другому мужчине. Именно для него всех нас и позвали, чтобы ему было из чего выбрать.
Кстати, когда Цкелевеч нас всех представлял ему, называя наши «профессии», только тут до меня дошла идея «театра». Таким образом Цкелевеч проявлял интеллигентность, соблюдая приличия.
Просто в самую первую встречу никаких гостей не было. И суть «театра» по этой причине мне показалась абсурдной.
Насколько наша первая встреча прошла шероховато, настолько вторая шла на ура. Но старалась я не для Цкелевеча, а для другого мужчины.
Это был мой размер.
Увы, понравившийся мне гость выбрал не меня, а другую девушку, с силиконом пятого размера.
Самое смешное, что мой выстрел попал в совсем другую цель.
А я поразила Цкелевеча. Сначала, когда мы за столом в шутку стали играть в слова, я выдала парочку, после чего он меня останавливал и спрашивал, понимаю ли я их значение.
– Конечно, понимаю, разве можно говорить то, что не понимаешь?
Обычно я стараюсь не умничать. Мужчины этого ох как не любят. Тут же меня понесло. Я видела, что один уже мысленно с пятым размером, а Цкелевечу я и так не нравлюсь.
Терять было нечего, поэтому я расслабилась и стала самой собой.
Куп де грас 1 я нанесла, упомянув слово пассионарий. Как оказалось, никто за столом с пассионарной теорией Льва Гумилева знаком не был.
Пришлось дать справку.
Впоследствии Катя мне сообщила, что Цкелевеч очень просил ее не потерять мой телефон, сказал, что такие люди в «театре» очень нужны.
К сожалению, на тот момент я уже собиралась замуж, поэтому больше мы с Цкелевечем не встречались (я вышла из бизнеса и аннулировала номер, потеряв все связи).
О чем сильно жалею.
Увидела его еще раз совершенно случайно.
Есть у меня привычка скачивать на комп всякую научку. Как-то раз, просматривая одну из таких скачек, увидела знакомое лицо.
С умным видом Цкелевеч вещал с экрана довольно интересные вещи. Как выяснилось из надписи внизу изображения, он директор одного из питерских НИИ.
Слушала его с удовольствием. Трудится на благо человечества.
Оказывается, мужик-то умный. Только хорошо дураком прикидывается.
Увидеть наших «звезд» дело нехитрое. Они в гостиницах то в трусах одних по этажам бегают, то, сидя на диванчике в коридоре, засохшие ломти сыра жуют. Практически всегда в полупьяном состоянии. Не скрываются, а с легкостью идут в массы.
С иностранными «звездами» дело обстоит сложнее.
Хотя одну такую, мировой величины, мне увидеть удалось в «Санкт-Петербурге».
Узнала его со спины.
Сидела в баре, болтала с девочками. Мимо нашего столика прошел мужчина, я успела увидеть только край скулы и внушительную спину.
– АААА… это же Дольф Лунгрен!!!
Мне не поверили:
– Как ты со спины определила?
– Блин, это он!
Мои слова подтвердились, когда мужчина таки дошел своей вальяжной неторопливой походкой до барной стойки и развернулся в зал лицом. Мы аж тихо застонали, до чего же мужик он красивый.
Есть на что посмотреть.
Любовались им примерно в течение часа, пока он был в баре. Приставать не стали. Просто кидали в его сторону обожающие взгляды.
Охрана наша не выдержала, раздобыла где-то фотоаппарат и, поймав Дольфа в фойе, все с ним перещелкались.
Сама «звезда» к нам не обращалась по поводу услуг, а вот сопровождающая его съемочная группа проявляла активность вовсю.
Делали это так некрасиво, что нам их чуть ли не на три буквы посылать пришлось.
Просто секс их не интересовал, они предлагали нам сняться в порно. На вопрос об оплате сказали:
– Двести долларов за несколько часов.
Назвали эту сумму с нескрываемым чувством превосходства. Демонстрируя, что мы тут в России люди второго сорта. И должны от радости прыгать, когда нам пару сотен баксов в зубы суют.
Сначала мы деликатно отказали им и тихонько посмеивались над поступившим предложением. Но они от нас не отставали, проявляя навязчивую настойчивость в желании устроить съемку.
Их высокомерие достало.
Они действительно не понимали, почему мы отказываемся. Ведь, по их меркам, они нам просто бешеные деньги предлагали. Как мы от такого счастья могли сметь отпихиваться руками и ногами?
Довели нас до белого каления, когда мы им открытым текстом высказали, куда они свои двести баксов засунуть могут.
– Мы две сотни за час обычного обслуживания берем. А чтобы вы нас на камеру сняли, у вас денег не хватит.
Слегка приврали (мы сто пятьдесят брали за час), но уж больно они нам надоели.
Только после проявленной агрессии от нас отстали.
Если видишь известного человека, о котором уже составила определенное мнение, а оно не подтверждается, становится немного грустно.
Потом сидишь и думаешь, лучше бы мне этого не знать. Впоследствии даже фильмы с участием упавшей в твоих глазах «звезды» смотреть не можешь.
У меня так с нашим красавчиком Аратьяном произошло.
Мы сидели с девочками в баре на первом, когда на телефон одной из нас поступил звонок. Поговорив буквально секунды, она заявила:
– Пойдемте в бар на второй, там сейчас Аратьян. Посмотрим на него вблизи.
Быстрыми темпами мы переместились в бар на втором.
Аратьян сидел за столиком не один, а с очень симпатичной барышней. Было заметно, что она ему нравится, но они еще не в близких отношениях.
Нам с соседнего столика все прекрасно было видно и слышно. Он сыпал комплиментами и всячески пытался ей понравиться.
Посидев так какое-то время, я стала испытывать неловкость:
– Девочки, может, пойдем отсюда, что мы людям всю романтику портим. Уставились на них.
Никто меня не поддержал:
– Света, когда он ее сюда вел, то должен был прекрасно понимать, что это общественное место. Мы имеем столько же прав сидеть здесь, сколько и они.
Посмотрев на ситуацию с этого ракурса, я согласилась с девочками. Действительно, этот бар открыт для всех.
Мы откровенно на них не пялились, разговаривали о своем. Но, конечно, видели все.
Товарищ Аратьян упал в моих глазах и больше никогда не поднялся.
Он слишком откровенно спаивал девушку. Чуть ли не насильно. Постоянно сыпал тостами (не самыми изящными, что-то типа «ну, за встречу!») и подливал.
По моим меркам, это самый низкий уровень завоевания женщины. Тупо напоить.
Способ, недостойный личности, претендующей на творческую душевную конституцию.
Одна наша «певица» Алтыкова – кроме как в скобках я это определение рядом с ней поставить не могу – полностью оправдала составленное о ней ранее представление. Когда мы ее впервые увидели в баре, приняли за новенькую.
