В 16.00, через шестнадцать часов после первого донесения о противнике, усиленный 25-й гренадерский полк СС получил приказ вступить в бой. Полк должен был атаковать район к западу от рубежа Карпике – Версон – Лувиньи. На своем левом фланге усиленный 26-й гренадерский полк должен был сосредоточиться в районе Сен-Мовье – Кристо – Фонтениле-Песнель – Шо. 12-й танковый саперный батальон СС должен был атаковать в районе Эске, 12-й разведывательный батальон СС – в Тийи-сюр-Сель. Соединения поддержки должны были находиться восточнее реки Орн в районе Форе-де-Гримбос и Форе-де-Кюиби, двигаясь на запад только после наступления ночи. Штаб дивизии был перебазирован на северную окраину Форе-де-Гримбос.
Время настало! Солдаты сели в свои машины. Связные на мотоциклах с ревом помчались вниз по улицам; взревели двигатели боевых машин. Как часто мы переживали такие моменты старта! В Польше, Центральной Европе, на Балканах, в России, а теперь снова в Центральной Европе. Мы, старые солдаты, с озабоченностью смотрели в будущее. Мы знали, что нам предстояло. И напротив, наши чудесные юные солдаты глядели на нас смеющимися глазами. Они не испытывали страха. Они были уверены в нас, они верили в свои силы и волю к победе.
Как-то себя проявят эти молодые люди? Над нами пролетали вражеские штурмовики. Они пикировали на маршевую колонну, разрывая на куски цветы жизни. Танки стремительно проскакивали коварные перекрестки дорог. Разведывательная рота фон Бюттнера была далеко впереди. Я ждал от него донесений. Пока что все было окутано туманом.
Мой опытный водитель вел машину вперед, как всегда, осторожно. Тучи поднимались на западе. Кан, город, из которого Вильгельм Завоеватель в 1066 году начал свой победоносный путь через Ла-Манш, был разрушен. Более 10 000 мужчин и женщин оказались погребены под дымящимися обломками. Город превратился в гигантское кладбище. На дороге Кан – Фалез мы наткнулись на французских беженцев – автобус был объят пламенем. Душераздирающие крики приветствовали нас. Мы не могли помочь; дверь заклинило, и выход на свободу оказался перекрыт. Изувеченные тела людей свешивались из разбитых окон, перегораживая выход оставшимся внутри. Какой ужас! Почему гражданские в огне? Но мы не могли позволить себе скомкать график движения! Нам нельзя было останавливаться! Нам нужно было продвигаться еще дальше вперед, развивая наступление. Лес притягивал нас к себе как магнит; все новые штурмовики союзников пролетали над нами. Нас безжалостно преследовали, но мы не могли позволить себе уйти в укрытие. Марш должен был продолжаться!
Вереница самолетов «Спитфайр» атаковала последний взвод 15-й роты 25-го гренадерского полка СС. Ракеты и другие виды вооружения собирали здесь урожай смерти. Взвод двигался по теснине; отклонение было невозможным. Старая француженка бежала к нам с криками: «Убийцы! Убийцы!» Наш солдат лежал на дороге, кровь струей лилась у него из горла. Осколком ему перебило артерию, он умер у нас на руках. Со страшным грохотом взорвались боеприпасы в автомобиле-амфибии, от взрыва огонь взметнулся высоко в небо, а машину разорвало на части. Но через пару минут обломки были уже отодвинуты в сторону – останавливаться нельзя, мы должны были продолжать движение!
Опустилась темнота. 15-я рота 25-го гренадерского полка СС пересекла дорогу Кан – Виллер-Бокаж. Я с нетерпением ожидал 1-й батальон 25-го гренадерского полка СС. Непрерывные атаки с воздуха сильно замедляли темп движения. Наконец Вальдмюллер доложил о прибытии батальона, и я был проинформирован о том, что воздушные налеты не привели к значительным потерям. Около 23.00 до меня добрался офицер связи 21-й танковой дивизии. Эта дивизия вела бои близ Троарна (к востоку от Кана) и к северу от Кана. Командир дивизии генерал-лейтенант Фойхтингер ожидал меня у командного пункта 716-й пехотной дивизии. Я отправился немедленно. Германские бомбардировщики на небольшой высоте пересекали дорогу. Как только они достигли района предполагаемого вторжения союзников, их встретили интенсивным заградительным огнем. На дороге горели несколько наших грузовиков. Это был адски трудный путь.
Город Кан был морем огня. Взволнованные люди бродили по развалинам; улицы были перекрыты, и над горящим городом клубился дым. Красивые старинные церкви превратились в груды обломков, труд многих поколений был превращен в море пепла и развалин.
Все это произошло, несмотря на тот факт, что в городе не было ни одной немецкой воинской части. Бомбардировщики союзной коалиции убивали французских граждан и безвозвратно уничтожали объекты культуры. С военной точки зрения разрушение Кана было грубейшей ошибкой.
Бункер располагался в карьере. Он глубоко уходил в землю. В проходе раздавались стоны раненых солдат 716-й пехотной дивизии и 21-й танковой дивизии. Лихорадочно работали врачи и санитары, раненых укладывали в санитарные машины, чтобы отправить в тыл.
В 0 часов я стоял перед командиром 716-й пехотной дивизии генерал-лейтенантом Рихтером. Эта дивизия испытала на себе огненный вал атаковавших сил союзной коалиции и через двадцать четыре часа фактически перестала существовать как боевая единица. Хотя дивизия все еще держала оборону на опорных пунктах, связи между полковыми, батальонными и дивизионным командными постами больше не существовало. Ничего не было известно и о том, какие позиции были захвачены противником.
Командир дивизии кратко проинформировал меня о ситуации. Паузу прервал телефонный звонок. Один из полковых командиров, полковник Круг, докладывал из своего бункера, спрашивая о дальнейших распоряжениях. Он сообщал: «Противник над бункером. У меня нет средств противостоять ему, так же как и нет связи со своими частями. Что мне делать?» Гробовое молчание воцарилось в нашем бункере. Все смотрели на командира дивизии. Сказанное им в ответ потрясло: «Я не могу дать вам дальнейшие распоряжения; делайте то, что должны делать. До свидания!»
716-я пехотная дивизия была уничтожена в полном смысле этого слова. Она больше не существовала. Она храбро сражалась, но превосходство противника в живой силе и технике было слишком велико. 716-я пехотная дивизия была атакована английской авиацией, в ночь с 5 на 6 июня с 23.00 и до рассвета. Вслед за этим на участок дивизии была брошена вся 8-я воздушная армия США, базировавшаяся на аэродроме Англии. Более 1000 американских самолетов атаковали оборонительные позиции на побережье за полчаса до высадки союзников.
После того как отбомбились и англичане и американцы, артобстрел побережья начал военный флот; 5 линкоров, 2 монитора, 19 крейсеров, 77 эсминцев и 2 канонерки вели огонь из всех стволов. Как только высадились силы вторжения, и их артиллерия подключилась к обстрелу наших позиций. Наконец добавили свои залпы в этот ад корабли-ракетоносцы. (Эти корабли были специально построены для вторжения. Что-то вроде катюш, установленных на кораблях. – Рей.)
