– Таким образом, товарищ генерал, вы стали Героем Советского Союза сразу после известных летчиков, спасших экипаж и пассажиров ледокольного парохода «Челюскин».
Он удовлетворенно крякнул, и в этот момент его супруга внесла полный графин. Генерал быстрым и ловким движением руки налил оба стакана по самый срез и, сказав, что мол, ты пьешь со сталинским соколом из сталинских стаканов и, чокнувшись со мной, опрокинул водку в себя с громким бульканьем. Увидев, что я еще не выпил, гаркнул:
– Что не пьешь?
Конечно, выпить 200 грамм не было особой проблемой, но мне необходима была закуска. И словно угадав мои мысли, его супруга внесла отменные закуски. «Она у меня отлично готовит!» – похвалил супруг, и я охотно приступил к трапезе. А хозяин, словно отдавая команды на громадном плацу, кричал, привычно поминая недобрым словом своих коллег-героев: «Что там эти герои, да они ничего не умели! Водопьянов свою ж… продержал на дивизии, и ни в один бой летчиков не водил. Ляпидевский тоже просидел на дивизии, а Молоков и Каманин, те вообще ни хе… не делали. Ну а этот поляк, как его…
Понятно было, что выпитый при мне стакан не был единственным за сегодняшний день. Поддерживая беседу, я тут же помог хозяину подсказкой:
– Сигизмунд Леваневский…
– Правильно, а ты откуда знаешь? – И, не выслушав ответ, прибавил: – То ли пропал, то ли разбился. Еще был Слепнев, тот мужик ничего, водку пить умел. Доронина плохо помню…
В мозгу быстро пронеслось все, что я знал об этих людях, сразу же всплыло: Ляпидевский Анатолий Васильевич, генерал-майор авиации, Герой Советского Союза; а еще, что кроме награжденных летчиков, спасших челюскинцев, был еще и начальник экспедиции профессор Отто Юльевич Шмидт. Мы долго пробыли за столом, Владимир Илларионович рассказал о своем бедняцком детстве, что он родился именно здесь, и что это никакое не Панфилово, а хутор Красная Заря и сидим мы в его родительской хате. Видать, ему было комфортно от того, что нашелся новый слушатель, которому все интересно в его непростой судьбе.
– Мы были казаками хутора Красная Заря. Корни мои, наверное, украинские по батьковой линии, а вот мать чистокровная казачка. Когда мне было лет восемь или девять, в революцию в наших краях были два генерала. Про Мамонтова, ты наверняка слышал. А с ним был еще граф Иван Канкрин.
В годы Гражданской войны было множество событий, так или иначе связанных с казаками на юге нашей страны, потому большевистское руководство решило в ходе одной из зимних кампаний рядом мощных ударов разгромить главные очаги Донской и Добровольческой армий. Все это происходило после известных побед большевиков на Волге и Урале, откуда и перебрасывались соединения красных с Восточного фронта. Эти дивизии брали в кольцо весь Дон. С севера-запада наступала 8-я армия Гиттиса, с запада войска Кожевникова, а с севера 9-я армия Княгницкого. С востока двигалась 10-я армия под командованием Егорова, которая должна была отрезать Дон от Кубани.
В целом войска Красной армии составляли более 130 000 человек при 500 орудиях. В то время когда армия Дона (Белая армия) насчитывала в своих рядах около 40 000 человек и около 80 пушек. Для уничтожения 40-тысячной Добровольческой армии большевики террором и посулами мобилизовали свыше 150 000 мужиков, которых объединили в 11-ю Красную армию.
Фронт растянулся по линии Воронеж – Царицын (будущий Сталинград-Волгоград) и далее до подножия Кавказских гор. В канун нового 1919 года начались боевые действия. В этих боях белым удалось отстоять на первых порах ряд населенных пунктов в Новоаннинском районе. Большевики были на этом участке разгромлены и обращены в бегство генералом Улагаем. В начале декабря красные начали наступление на отряд генерала Станкевича и на корпус генерала Казановича, но наступление тогда было отбито.
Гораздо тяжелее сложилась ситуации для казаков на Дону. Хотя успехи были переменными, белыми был взят Борисоглебск, узловая станция Поворино и около 7.000 пленных красных. Довольно хорошо организовал боевые действия под Царицыным атаман – казацкий генерал Мамонтов, но бывший офицер царской армии Егоров, вступивший в командование 10-й армией большевиков, сумел потеснить казаков. Успех 10-й армии достигался еще и тем, что большевики использовали такое важное оружие, как пропаганда. Сначала работали агитаторы, потом в канун Рождественских праздников были ими организованы митинги. Они били казаков словом, повторяя: «Вы, казаки, а почему же воюете в Воронежской губернии, ведь ваше место на Дону? Зачем идете против мужиков? Мы ведь вашего не трогаем, и вы нас не цепляйте. Идите по домам, на Дон, в свои станицы… Мы – рабочий класс, сами по себе, а вы, казаки – сами по себе». Лгали, конечно, красные агитаторы, не забывая стращать и жалобить: «Ваш атаман продался немчуре за пять или даже семь миллионов марок. А вам что досталось? Вы же знаете, раньше на Дону хозяйничала Красная гвардия, оттого и проблемы возникали, и недопонимание, а сейчас мы – Красная армия, дисциплинированная и организованная, значит, будет порядок…»
Большевистским пропагандистам удалось надломить дух казаков, и те арестовали своих офицеров, если кто еще не успел сбежать от подлой расправы. Известный 28-й полк возглавил провокатор по фамилии Фомин и направил ее в станицу Вешенскую, где располагался штаб фронта во главе с генералом М. М. Ивановым, у которого имелось небольшое количество охраны и больше ничего. А спустя пару дней в Вешенской появились люди, одетые в дорогие шубы, с золотыми перстнями и стали доказывать станичникам преимущество советской власти. Некоторым из казаков вручили пачки николаевских денег, раздали бесплатно и водку. Оказывается, по указанию ЦК ВКП(б) монетный двор отпечатал большие партии «николаевских» червонцев; фальшивки выдавались большевистским агентам, находившимся за линией фронта для подкупа казаков. Не удивительно, что часть из местных признала советскую власть; в их числе оказался и Илларион Шевченко. Другая часть казаков, находившаяся под влиянием Мамонтова и Краснова, хоть и слабо, но также вели свою пропаганду. И когда белые посланцы-агитаторы добрались до станицы Вешенской, казаки вновь забунтовали.
Но ситуация сложилась так, что Северный фронт генерала Иванова прекратил свое существование. Начали отступление и казаки генерала Фицхелаурова. В то же время казаки Мамонтова захватили южный пункт красных Сарепту и вышли на окраины Царицына. Красная армия и ее руководство вновь почувствовали себя неуверенно, боеспособность казаков, воевавших в рядах красноармейцев, резко понизилась. Тогда командующий армией Егоров принял грамотное решение и нанес мощный контрудар по тылам донских казаков. Это была катастрофа для патриотических сил недавно еще могучей империи. Начавшееся массовое отступление казаков определило результат Гражданской войны на Дону.
