Бамиан, расположенный на высоте 2 500 метров над уровнем моря, был перевалочным пунктом Шелкового пути между центром буддизма Каписом и зороастрийским городом Балхом. Место остановки караванов, склад роскошных товаров, это был очаг культуры, не имеющий равных. Начиная с IV века в его окрестностях строили наскальные монастыри, Там, на утесе, расписанные яркими красками, были высечены для поклонения паломников фигуры будды от 35 до 50 метров высоты. На этом удивительном месте Chahr-e-Gholghola (Место Шумов) еще и сейчас возвышаются эти гигантские будды, самые знаменитые жемчужины империи Хорезм. Вокруг этих маленьких долин Какрака или Аджара крестьяне, ремесленники и горожане создали очень активный жизненный центр. И этот город Бамиан Чингисхан разрушит до основания — на целых три века. Еще и сегодня названия отдельных мест, расположенных по соседству с городом, напоминают об ужасах монгольского рейда: Dasht-e-Gengis (Пустыня Чингиса), Takht-i-Tatar (Камень Татарина).
Во время штурма Бамиана Мутугэн, сын Джагатая, был убит стрелой. Потеря внука привела Чингисхана в такое неистовство, что, говорят, он бросился на врага с мечом в руке, даже не надев шлема на голову. Смерть молодого воина повлекла за собой такую резню, что остается только сожалеть об еще одной трагедии.
С этим событием связан эпизод, по всей вероятности, недостоверный: так как смерть Мутугэна произошла в отсутствие Джагатая, занятого в то время другими военными операциями, Чингисхан решил скрыть ее от своего сына. Но через несколько дней хан сделал вид, что недоволен непослушанием сына. Так как Джагатай стал горячо оправдываться, хан резко спросил его, готов ли он повиноваться любому отцовскому приказу. Когда Джагатай ответил утвердительно, хан бросил ему: «Ну вот, твой сын Мутугэн убит, я запрещаю тебе плакать!»
Афганская легенда говорит о том, что город Бамиан был взят монголами благодаря предательству принцессы Лала Хатун. Очень независимая, жестокая и гордая молодая женщина хотела отомстить своему отцу, решившему выдать ее замуж против ее воли. Она вынашивала план мести, пока не объявили о приходе монголов. В послании, отправленном с помощью стрелы, она сообщила им, как лишить воды крепость, защищавшую долину. Вскоре после этого, хан приказал казнить молодую женщину, вопреки афганской пословице, по которой «меч не рубит нежную шею».
У ВОРОТ ИНДИИ
После смерти шаха Мохаммеда власть перешла в руки его сына, принца Джелал-ад-дина. Более энергичный, чем его отец, мужественный, бесстрашный, этот человек всем сердцем хотел вести активное сопротивление против захватчиков своей страны. Он собрал войска около 60 000 человек, мобилизованных в Хорезме, присоединил к ним тюркских наемников и расположил их вокруг города Газни, в 150 километрах юго-западнее Кабула.
Монголы набрались смелости, чтобы атаковать крепость, но были вынуждены отступить, потеряв более тысячи человек. Тогда Чингисхан поручил своему приемному брату Шиги-Кутуху идти на Газни. Не имея в своем распоряжении достаточного количества всадников для атаки хорошо закрепившегося на своих позициях противника, Шиги-Кутуху попытался применить под Перваном военную хитрость. Он велел изготовить сотни манекенов, которых «посадили» на коней, затем выпустил эту соломенную армию на один из флангов: издали люди Джелал-ад-дина приняли их за вражеское подкрепление, и офицеры подумывали уже об отступлении. Но принц действует с твердостью, он решает драться. Это приносит ему удачу. Войска Шиги-Кутуху наступают, но, встреченные градом смертоносных стрел, отходят. Мусульманские полки их преследуют. Впервые на земле Ислама монголы терпят поражение. Говорят, что мусульманские солдаты, превзойдя в жестокости кочевников, вбили гвозди в уши всем пленным.
Как только Чингисхан узнал новость о разгроме Шиги-Кутуху под Перваном, он вскипел. Ногу в стремя — и вот он во главе свежих войск мчится к Газни. Говорят, что его люди не слезали с коней два дня и две ночи. Не теряя времени на приготовление еды, они делали надрез на шее своих лошадей, чтобы выпить немного крови, когда голод и усталость начинали сказываться. Горько упрекая своего приемного брата, Чингисхан убедил его, что он допустил стратегические ошибки. Затем, собрав все резервные силы, хан идет на непобежденный Газни. Но между турецкими наемниками и местными войсками возникли раздоры. Принц Джелал-ад-дин вынужден отступить на восток в конце 1221 года. Он собирается переплыть Инд, чтобы проникнуть в Пенджаб (современный Пакистан).
24 ноября, достигнув берега реки, Джелал-ад-дин увидел первые отряды монголов, следующий за ним по пятам. Его путь отрезан Индом, он решается принять бой. Но его войска немногочисленны, и возможности маневра ограниченны. Вскоре он сражается в середине каре из семисот или восьмисот воинов, которые защищают его стеной своих доспехов. Постепенно ряды его защитников редеют под ударами монгольских эскадронов. Перед лицом яростного противника принц решается на отчаянный прорыв. Вскочив на коня, он рассекает ряды друзей и врагов и мчится к реке, которая течет поблизости. Монголы сидят, что он уходит, но хан приказал взять его живым. Джелал-ад-дин воспользовался коротким замешательством в рядах противника, чтобы броситься к высокому мысу, и после чудесного прыжка — летописи говорят о высоте в двадцать футов, то есть около семи метров — всадник погружается в воду, чтобы навсегда скрыться от врагов. Вскоре он найдет приют у султана Дели.
Чингисхан, увидев как беглец бросился в реку на своей лошади, тотчас же приказал прекратить всякое преследование. Указав на человека, которого течение уносило все дальше, он привел в пример этого смелого принца, сумевшего разбить его собственные войска. Без сомнения, он как ювелир оценил талант наездника Джелал-ад-дина и блеск, с которым его противник вышел из положения. Люди из свиты мусульманского принца тоже бросились в воду, чтобы уйти от врага, но по приказу хана были осыпаны стрелами. Его милосердие не было безграничным.
Тогда великий хан снова пересек Афганистан с востока на запад. Почему он не стал дальше развивать свой военный успех, двигаясь по направлению к индийскому субконтиненту? Может быть, у него не хватало лодочников и судов, чтобы переправить свои войска на противоположный берег Инда? В верховьях реки можно было переправиться с помощью кожаных поплавков. Были ли у него другие планы? Как Александр в 326 году до нашей эры и Тамерлан в конце XIV века, Чингисхан совершил всего несколько коротких набегов на индийские земли. Было ли это из-за трудных климатических условий? Как и Александр, Чингисхан предпринял свои рейды в разгар лета. Однако в Пенджабе муссонные дожди выпадают обычно с июня по сентябрь, в то время как воды Инда и его могучих притоков, еще полноводные от таяния снегов, подвержены сильным разливам. Известно, что монгольскому походу на Мултан помешала сильная летняя жара в 1222 году: эта экспедиция под командованием Бала-Нойона проникла на территорию современного Пакистана и опустошила несколько небольших сел вокруг Лахора, недалеко от современной индийской границы.
