Во 2-й батальон, например, мы направили комсорга полка старшего лейтенанта Н. А. Пятницкого. Здесь он провел накоротке комсомольское собрание, на котором члены ВЛКСМ подвели итоги боев, обсудили задачи, которые предстояло решать уже непосредственно на вражеской территории.
Кстати, накануне вступления в Восточную Пруссию старшему лейтенанту Пятницкому почтальон вручил одно любопытное письмо. И вот сейчас, выступая на собрании, он сказал:
- Я хочу прочесть вам, товарищи, письмо советской девушки, бывшей партизанки, а ныне проживающей в городе Саратове. Вот что она пишет:
"Здравствуй, дорогой боец! Меня постигло большое несчастье. В бою с немецко-фашистскими захватчиками смертью героя пал мой родной брат. Я знаю, что он горел священной ненавистью к подлому врагу, поэтому сражался, не щадя своей жизни. Правительство наградило его тремя боевыми орденами. Брат мой был очень жизнерадостным, энергичным человеком, любил петь веселые песни. А теперь вот его не стало. Сама я лично не имею сейчас возможности с оружием в руках отомстить за смерть любимого брата. Поэтому прошу тебя, дорогой боец, - отомсти проклятым фашистам за его безвременную гибель. А уж я здесь, на производстве, самоотверженным стахановским трудом буду помогать тебе бить врага.
С приветом. Надя Золотавина".
Дальше, - сказал комсорг полка, - в письме есть приписка: "Прошу это письмо вручить самому храброму воину". Кому мы вручим это письмо?
Наступила минутная тишина. А затем раздались дружные голоса:
- Сержанту Горенкову!
Сержант взял из рук старшего лейтенанта Пятницкого письмо и взволнованно произнес:
- Я клянусь тебе, дорогая девушка, что буду сражаться с врагом беспощадно! И еще. Хотя твой любимый брат и погиб, он все равно вместе с нами войдет в Берлин! Войдет нашей памятью о нем!
Забегая вперед, хочу сказать, что эту свою клятву сержант Горенков выполнил с честью. Вот один из эпизодов, подтверждающий это.
...Недалеко от залива Фришес-Хафф огонь вражеских пулеметов задержал продвижение наших бойцов. Тогда сержант Горенков вместе с номерами своего расчета Афониным и Мироновым на руках выкатили орудие на прямую наводку и повели по фашистам губительный огонь. Первыми же выстрелами они уничтожили два станковых пулемета противника вместе с их расчетами. Путь для нашей пехоты был расчищен, бойцы ворвались во вражеские траншеи.
Но это, повторяю, еще будет. А на проходившем собрании комсорг полка еще раз призвал воинов к бдительности. И для этого были весьма веские основания. Ведь накануне произошел такой случай.
Разместившись в доме на северной окраине одного населенного пункта, мы с начальником штаба обсуждали положение дел в полку, когда вошел мой ординарец Сорокин и доложил, что бойцы взвода автоматчиков, охраняющие Знамя полка, задержали раненого фашиста.
Через несколько минут командир взвода лейтенант М. А. Гурьянов ввел в комнату задержанного. Это был здоровенный рыжий верзила, одетый в штатское платье. Голова его забинтована, левая рука - на перевязи. Костюм ему явно не по росту, мал. Лицо давно не брито, осунувшееся. Глаза горят лютой ненавистью. Ошибки быть не могло - это переодетый эсэсовец.
Лейтенант Гурьянов между тем доложил, что этот субъект подбирался к нашему дому с тыльной стороны. У него были две ручные гранаты и автомат. И если бы его вовремя не заметили...
Да, не перевелись еще у фашистов фанатики.
После ночного отдыха полк продолжил преследование отходящего противника.
Впереди, всего в нескольких километрах, - небольшой городок Едвабно. Батальоны на марше уже давно, люди устали, но надо еще пройти эти километры.
Справа от маршрута, километрах в двух, тянется гряда высот. За этой грядой, как мы знаем, идет 882-й стрелковый полк. И все-таки высоты нас волнуют, там могут быть засады. Поэтому я послал к ним группу разведчиков.
На легковой машине подъехал командир дивизии. Выразил неудовольствие медленным движением полка. Сказал, что никакого противника на тех высотах, по-видимому, нет. Если он и появится, то лишь где-то в районе Едвабно, куда и надо поторапливаться, чтобы ночной атакой совместно с 882-м полком овладеть этим городом.
- Я как раз направляюсь в восемьсот восемьдесят второй, - сказал полковник, садясь в машину.
- Как вы думаете ехать? - спросил я его. Комдив показал на полевую дорогу, ведущую к высотам.
- Подождите возвращения моих разведчиков, - попросил я.
Но полковник И. Г. Кальный молча захлопнул дверцу, и его машина покатила в сторону высот.
Какое-то тревожное предчувствие охватило меня. Догнав авангардный батальон полка, я поделился с его командиром своими опасениями насчет того, что командир дивизии поехал в 882-й стрелковый по проселочной дороге.
А черная эмка комдива тем временем катила все дальше. Вот ее уже закрыла собой небольшая рощица. И вдруг оттуда послышались разрывы снарядов, пулеметные очереди. Сомнений не было: это фашисты обстреливали машину полковника Кального.
Сразу же даю команду капитану Кузнецову:
- Батальон, за мной! Бегом!
Выскочив на северо-восточную опушку рощицы, мы увидели горящую машину комдива и бежавших к ней с десяток фашистов. Открыв на ходу огонь, батальон правым флангом бросился к эмке, а левым пошел в атаку на высоты.
Гитлеровцы, бежавшие к машине, услышав наше "ура" и увидев цепь бойцов, отстреливаясь, повернули обратно. С высот по батальону тут же застрочили пулеметы, автоматы, начали рваться мины и снаряды. Батальон залег.
- Первая рота, перебежками к машине! - командую Кузнецову. Остальным ротам и минометчикам приказываю усилить огонь в направлении изгиба дороги, идущей к высотам. Там ясно видны два пулеметных гнезда.
Неожиданно сзади и чуть левее показалась цепь 2-го батальона. Неразумно! Я ведь приказывал обходить высоты глубже!
Оставив 1-й батальон, бегу навстречу 2-му и направляю его в балку севернее рощицы с задачей обойти по ней высоты и атаковать противника с тыла.
Бой длился около часа. Но с выходом 2-го батальона в тыл фашисты в панике бросили два своих полевых орудия, раненых и убитых и, попрыгав в бронетранспортеры, отошли в направлении Едвабно.
...Полковник И. Г. Кальный был мертв. Несколько пуль сразило его. И одна из них попала в голову. Машина сгорела. Шофер и адъютант были тяжело ранены.
Тело комдива положили на повозку. Капитан Кузнецов построил батальон. Минутой молчания, а затем и троекратным залпом мы почтили память командира дивизии.
По радио я доложил о гибели полковника Кального начальнику штаба дивизии...
Между тем 2-й батальон, сбив противника с высот, продолжал его преследование. Но вскоре из штаба дивизии поступило распоряжение остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. Там организовать отдых и питание личного состава, пополниться боеприпасами, оказать первую помощь и произвести эвакуацию раненых.
