Вернувшись в Калифорнию, я нашел для своей семьи красивый дом в Таузенд-Оукс, но, зная, что Пэтти и Россы ищут жилье, предложил взглянуть на этот дом и, если им понравится, занять его. Дом действительно им понравился, и они переехали.
НАСА всячески помогала нам в съемках. Мы побывали на военной базе «Эдвардс» и в космическом центре Кеннеди во Флориде, где познакомились с космонавтами. Многие были поклонниками шоу. Они позволили нам использовать свое оборудование. Я даже полетал в модели корабля «Джемини» и попробовал космическую еду. Редкостная гадость!
В первый сезон рейтинги «Джинни» оставались высокими. Но на площадке не все шло хорошо. Главной проблемой был Ларри Хагман. Я решил чаще приглашать звезд, но Ларри вел себя по отношению к ним крайне враждебно: демонстративно их игнорировал или грубил, а большую часть времени, насупившись, сидел в гримерке.
Он очень хотел стать звездой, причем сразу же, но внимание прессы безраздельно принадлежало Барбаре. Именно у нее брали интервью и именно ее снимали на обложки журналов. Однако Ларри желал показать миру, что ничем не хуже матери, а в результате страдал от стресса сам и мучил всю съемочную группу.
Тогда я еще не знал, что каждое утро Ларри начинал с бутылки шампанского. Правда, его состояние никак не влияло на работу. Он всегда учил роль, да и играл неплохо. Но его негативный настрой вскоре стал сказываться на окружающих.
Как-то утром после чтения ролей я спросил актеров, имеются ли какие-то жалобы или вопросы. Все промолчали. Но, когда я вернулся к себе, мне позвонил Джин:
– Мне нужна ваша помощь, Сидни. Ларри заперся в гримерной и отказывается выходить. Он в истерике.
Я все-таки прорвался в гримерную Ларри, и мы долго беседовали. Наконец я сказал:
– Ларри, я готов сделать для вас все. Если хотите, буду писать сценарии, где действие вращается вокруг вас.
Верный своему слову, я начал писать сценарии, в которых роль Ларри выглядела более значительной. Но когда партнершей актера становилась полуодетая актриса, да еще такая красивая и соблазнительная, как Барбара Иден, стать звездой ему было очень сложно.
Ларри все более и более впадал в депрессию, и это влияло на остальных. Нужно сказать, Барбара была с ним очень терпелива.
В итоге мне пришлось снова поговорить с ним:
– Ларри, вам нравится шоу?
– Конечно.
– Но вам тяжело в нем играть?
– Да.
– В чем же причина?
Ларри поколебался, потом сказал:
– Не знаю.
– Прекрасно знаете. Вам хочется быть самой яркой звездой шоу.
– Наверное.
– Но вы очень важны для нас, Ларри! И если хотите остаться, вам придется вести себя иначе. Думаю, вам пора обратиться к психоаналитику. И я не собираюсь долго ждать.
– Вы правы, – кивнул он. – Я так и сделаю.
Немного погодя он сказал, что регулярно посещает психоаналитика. В какой-то мере это помогло, но напряжение по-прежнему ощущалось.
В начале второго сезона «Джинни» вышла в цвете. Я стал приглашать других сценаристов, чтобы снять с себя часть нагрузки, но многие тексты меня не устраивали. Большинство сценаристов считали, что самый оригинальный художественный прием для такого рода фильмов – нагромождать одно фантастическое происшествие на другое. У них Джинни встречалась с марсианами или другими мифическими персонажами на фоне несуществующих пейзажей. Я же полагал, что успех шоу зависит от необходимости ставить Джинни в обычные, повседневные ситуации.
В качестве примера я написал сценарий, где Энтони уезжает на работу, а в его дом приходит человек из налогового управления. Чтобы произвести впечатление на посетителя, Джинни, моргнув глазом (так она колдовала), в долю секунды успевает увешать стены подлинниками Рембрандта, Пикассо, Моне и Ренуара.
– Видите, – говорит она потрясенному налоговику, – мой хозяин о-очень богат!
Энтони приходится каким-то образом выпутываться из положения.
В другой серии Энтони приглашает на ужин доктора Беллоуза. Джинни, посчитав, что дом чересчур мал, наколдовала огромную спальню, роскошную столовую, гигантский сад и большой бассейн. Энтони вынужден каким-то образом объяснить метаморфозу доктору Беллоузу.
С февраля 1966-го по апрель следующего года я поставил свое имя под сценариями тридцати восьми серий. В Голливуде критерий, по которому оценивается любой сценарист, – это фильмография, список снятых по его сценариям фильмов. Все стараются добавить в список новый фильм, потому что это возможность получить очередное задание. Но у меня была проблема. Мое имя фигурировало слишком часто: «Сидни Шелдон продакшн»… «Создано Сидни Шелдоном»… «Сценарий Сидни Шелдона»… «Права Сидни Шелдона»…
Все это казалось мне торжеством эгоизма. Поэтому я позвонил в Гильдию писателей и сказал, что собираюсь писать под тремя псевдонимами: Кристофер Голато, Аллан Девон и Марк Ровэй. Отныне мои двойники писали большинство сценариев, а мой список не пополнялся.
После первого года существования «Джинни» Нелсон получил другие предложения и решил покинуть шоу. Я знал, что мне будет его недоставать. С тех пор у шоу не было постоянного режиссера. Чаще всего серии снимали Клаудио Гусман и Хэл Купер.
И шоу продолжало жить.
Как-то я пригласил на ужин Сэмми Дэвиса-младшего.
– Сэмми, – спросил я, – ты когда-нибудь видел «Джинни»?
– Почти все серии. Я ваш большой поклонник.
– Не хочешь сыграть эпизод?
– Заметано. Позвоните моему агенту.
Наутро я позвонил его агенту.
– Сэмми хочет сыграть эпизод в «Я мечтаю о Джинни». Не могли бы вы это устроить?
– Конечно. Сколько?
– Тысяча долларов. Столько мы платим всем приглашенным звездам.
– Шутите? – фыркнул агент. – Да Сэмми столько дает на чай маникюрше! Забудьте!
– Позвоните Сэмми.
Через час снова зазвонил телефон.
– Когда он вам нужен?
Сэмми блестяще сыграл роль.
Кроме того, у нас сыграл Майкл Ансара, муж Барбары, исполнив роль Синего джинна.
Как-то мне позвонил Граучо Маркс:
– Жаль, ты не можешь разглядеть истинный талант! Я знаю парня, который украсит твое шоу. Он молод, красив и гениален.
– Кого ты имеешь в виду, Граучо? – осведомился я.
– Себя. Кого же еще?
– Ну почему я раньше об этом не подумал?
Через неделю я написал для Граучо серию «Величайшее в мире изобретение». Как всегда, он был неотразим.
Однажды вечером Мэри играла в школьном спектакле, и мы с Джоджи решили ее посмотреть. Я спросил Граучо, хочет ли он пойти с нами, и, к моему удивлению, он согласился.
