– Вы пошли по стопам мамы? – полюбопытствовал я.
Она игриво ответила:
– Ни за что не угадаете!
Подражая Мессингу, я сосредоточенно взял ее руку. Совершенно не разбираясь в линиях ладони, стал в шутку гадать:
– Видно, что вы очень серьезная и цельная особа. Склонны к точным наукам. Скоро выйдете замуж за достойного человека старше вас. Будете хорошей мамой и преданной женой. Для начала пока все.
Дорита улыбнулась:
– Одно вы угадали точно. Я действительно склонна к точным наукам. Через два года закончу математический факультет Пединститута. А остальные предсказания… время покажет!
Мы перешли на более легкие темы. Дорита произнесла по-женски милый тост с искренними пожеланиями. Я зачитал шутливое стихотворное посвящение, чем вызвал одобрительный смех. И весь вечер не отходил от Дориты. Мне с ней было интересно: сразу образовалась незримая нить взаимопонимания. Довольная Яна мне лукаво подмигивала.
Постепенно гости стали расходиться. Я попросил разрешения Дориты проводить ее до дома. Она с радостью согласилась. Яну охотно взялись сопроводить в Тихий тупик сверстники.
Весенний день был умеренно теплым и сухим, а время еще не поздним. Пока мы шли, я украдкой любовался стройной фигурой очень привлекательной девушки. К тому же Дорита ростом чуть ниже меня… Словом, само совершенство!
Дорита жила на два дома: с мамой и младшей сестрой – на Каляевской, а с бабушкой – на Петровке. По воскресеньям она обычно ночевала у бабушки. Прогуливаясь кругами в районе Петровки, мы, несмотря на первый день знакомства, были доверительно откровенны. Дорите исполнилось всего девять лет, когда отец погиб при обороне Москвы. Главного экономиста из крупного главка призвали в ополчение, хотя он толком не умел стрелять. И пропал без вести. Такая же судьба постигла ее двоюродную сестру (дочь ее тети, старшей сестры мамы). Оставалось в семье три поколения женщин – бабушка, две ее дочери и две внучки.
Этот женский клан возглавляла волевая, мудрая бабушка. Она была известным в Москве мастером по изготовлению на заказ корсетов и корсажей. Их заказывали у нее даже жены членов правительства. Помогала ей старшая дочь, Софья. В порядке исключения бабушке разрешили иметь патент и вывеску перед входом в старинный доходный дом. Именно здесь и завершилась наша прогулка. Прощаясь и незаметно перейдя на «ты», я признался:
– За один день ты стала мне очень близка.
Дорита в ответ пристально взглянула на меня:
– Ты серьезно? Или говоришь так из вежливости, прощаясь?
Я взял ее красивую руку в свою и ответил:
– Более чем серьезно. Ты в этом обязательно убедишься!
Нежная улыбка Дориты послужила знаком согласия. Встречи стали почти ежедневными. Трубу от Петровки отделял короткий Рахмановский переулок. Мы медленно, но верно привыкали друг к другу. Глубокий и непростой внутренний мир Дориты раскрывался постепенно. Впрочем, иногда она высказывалась довольно резко и критично по отношению к недостаткам отдельных людей или нашего бытия. Удивительно женственная и впечатлительная, Дорита, однако, отличалась твердым характером. Чувствовалось, что отсутствие в семье мужского начала повлияло на ее характер и мировоззрение. Не было надежного плеча, на которое можно спокойно опираться в повседневной жизни.
Мне очень хотелось в будущем стать такой опорой. Но я не торопился знакомиться с ее родными. Сначала нужно было решить самим, точно ли мы хотим быть вместе. Правда, обстоятельства сложились иначе…
Дачная идиллия в старом Кратово
Дача бабушки Дориты находилась в престижном в те времена поселке Кратово по Казанской железной дороге. На соседнем участке проживал доморощенный строитель по фамилии Чудаков. Он выполнял частные заказы. Для ремонта и расширения бабушкиной дачи требовались самые примитивные чертежи планов, разрезов и фасадов. Дорита спросила, не могу ли я, как будущий архитектор, помочь в этом вопросе. Хитрый, с замашками мелкого жулика Чудаков умело вешал лапшу на уши доверчивым и неопытным заказчицам.
В один из выходных дней мы приехали в Кратово. Все семейство вышло навстречу. Впереди – очень высокая, не по возрасту стройная бабушка. Про себя я подумал, что она-то наверняка затянута в корсет. За ней шли дочери: Софья и Нина. С первого взгляда проглядывал облик представительниц старой московской интеллигенции. Лукавое лицо Софьи говорило о веселом, насмешливом характере. Я с пристрастием посмотрел на Нину. Возможно, передо мной была будущая теща. С первого взгляда она мне показалась воплощением душевности, мягкости и доброты. Это впечатление оказалось верным. Бабушку звали Татьяной (а в быту проще – Таней). Она приблизилась ко мне и протянула большую, натруженную руку:
– Здравствуй! Вот мы и встретились! Мне кажется, мы с тобой знакомы уже много лет. Дорита так много про тебя рассказывала! Добро пожаловать в нашу скромную обитель!
Выяснилось, что бабушка задумала построить маленький отдельный домик и отремонтировать старую часть дачи. Я внимательно осмотрел одноэтажный дом. Он находился на пересечении смежных участков. Каждая четвертая часть под общей крышей принадлежала одному из соседей. В отдалении, между старыми соснами бабушка определила место для маленького домика из двух раздельных комнат и общей террасы. Она дальновидно решила, что там будут проживать ее внучки, когда обзаведутся семьями.
Пригласили Чудакова. Фамилия соответствовала его манере поведения. Несмотря на пожилой возраст, он слегка паясничал, говорил визгливо и много жестикулировал. Симпатии у меня не вызвал. Чувствовалась бульдожья хватка, при которой лучше палец в рот не класть, хотя лицом он был больше похож на мопса. Я попросил женщин не представлять меня как будущего архитектора. Хотелось спокойно выслушать его предложения и задать наивные вопросы. С видом опытного знатока Чудаков посвятил меня в свои планы. Честно говоря, я был шокирован. С ходу перейдя на «ты», толкая зачем-то меня в плечо, он выпалил:
– Перепланируем все внутри! Получатся отдельные комнатки – как в публичном доме. Помнишь, как они выглядели?
Я так и покатился со смеху.
– Вы решили, что мы с вами до революции вместе шастали по публичным домам?
Он не растерялся и со смехом ответил:
– Без очков плохо вижу. Думал, ты гораздо старше!
Мы вместе обследовали цокольное пространство, обошли все комнаты, взобрались на чердак. Все цифры я брал на карандаш.
– Зачем тебе все это? Ведь ты ничегошеньки не смыслишь в строительстве!
Я скромно ответил:
– Хочу научиться! Вдруг в помощники возьмете? Заодно заработаю!
Он махнул рукой и гордо заявил:
