их лица, рычать, угрожать и делать непристойные предложения. «Если они теперь встретят настоящего Дракулу, то смогут отреагировать должным образом», – так объяснял он свои экзерсисы. Для сцен, показывающих пребывание Ренфилда в психиатрической лечебнице, где по стенам стекает водянистая слизь, один охотник за насекомыми предоставил режиссеру личинок, жуков и странных оранжевых червей – все это накладывали актеру на оловянную тарелку. Уэйтс изо всех сил пытался спокойно выбирать из копошащейся массы желеобразных насекомых. Просматривая снятые кадры в своей «Рыбке-серебрянке», Коппола увидел, как однажды актер выплюнул жучка и улыбнулся.
Не был ли фильм слишком уж изысканным? Ну, во всяком случае, зрители никогда не отворачивались от экрана. Напротив, они жаждали увидеть, какое еще развлечение ожидает их за следующим поворотом сюжета. «Как же мы можем находиться в напряжении, если совершенно точно знаем, что наш аппетит к зловещим визуальным трюфелям будет немедленно удовлетворен?» – отмечал Адам Марс-Джонс в Independent.
Но вот в чем была загвоздка: даже жуки выглядели привлекательно! В картине было все, кроме ужасов. Актеры играли в мажорной тональности, готического духа придерживался только Олдман. Среди критиков, которым было любопытно узнать, что Дракула все-таки выпил из Копполы, даже произошел раскол. Кто-то заметил в фильме лишь нечто пышное и кровавое. «Барокко!» – захлебывался Esquire. «Вычурность!» – заявляли в Austin Chronicle. Но были и те, кто увидел исключительно недостатки. «Испорченное удовольствие!» – с горькой усмешкой откликнулся AV Club. Впрочем, большая часть зрителей пришла от фильма в восторг.
На деньги, заработанные с помощью вампира, Коппола приобрел в собственность участок, примыкающий к его особняку XIX века, который теперь назывался Дом Нибаума – Копполы. Таким образом, он восстановил первоначальный вид поместья, добавив к нему еще девяносто акров виноградников и замок в готическом стиле.
«Остальное купил Дракула, – смеялся Коппола. – Мы заплатили наличными» [42].
* * *
Интерлюдия: пока Коппола работал над сценарием «Дракулы», на экраны вышла картина «Сердца тьмы: Апокалипсис кинематографиста». В этом потрясающем полнометражном фильме наконец-то было использовано более шестидесяти часов материала, который отсняла на Филиппинах Элинор. Он оказался настолько откровенным (и откровенно тревожным), что отдел маркетинга United Artists долго не понимал, что с ним делать, а потому бездействовал.
Монтировали фильм режиссеры Факс Бар и Джордж Хикенлупер, которых Элинор всячески поощряла использовать в качестве руководства свои «Заметки», – она хотела убедиться, что отснятый материал не искажен. Коппола, за которым по-прежнему было последнее слово, поежился от того, что увидел. «Этот фильм – катастрофа на 20 миллионов долларов! Почему мне никто не верит?» – вопил он как-то на съемочной площадке. Однако сил вмешаться он в себе не нашел. И это был мудрый шаг.
В ходе символичного во всех отношениях дебюта в Каннах этот фильм был провозглашен шедевром документалистики, возвысившим статус Копполы как художника и мифологического персонажа. «Немного было на свете более точных портретов режиссеров-алхимиков, чем “Сердца тьмы”», – восторженно отзывалась о фильме New York Times.
* * *
Так зачем же он потом снял «Джека»? Ни один из его фильмов, будь он триумфом или провалом, ни одно из названий не вызывало критики больше, чем его нежная комедия о мальчике-переростке – в буквальном смысле этого слова. Джек страдает редким (вымышленным) генетическим заболеванием, из-за которого клетки его организма растут в четыре раза быстрее, чем обычно. К десяти годам он приобрел внушительные габариты Робина Уильямса.
Что же случилось с великим режиссером 1970-х годов?
«Я знаю, что мне должно быть стыдно за этот фильм, но я не стыжусь», – говорил Коппола. Ему понравилось то, что он сделал, и он считал, что это мило. В конце концов, внутри него всегда сидел какой-то дурацкий диснеевский фильм, и он выпустил его на волю.
Правда, было еще кое-что кроме этого…
К 1992 году Коппола понял, что, начиная с Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, он непрерывно снимал кино. Теперь, освободившись от долгов, он мог наконец-то позволить себе спокойно сесть и развернуть упаковку на подарке, который дала ему жизнь. В частности, он с большим интересом занялся управлением своими виноградниками и выпустил вино Pennino Zinfandel, которое назвал в честь деда по материнской линии.
Под брендом Zoetrope он спродюсировал фильм по еще одному фундаментальному готическому произведению – роману «Франкенштейн» Мэри Шелли. После отказа Романа Полански работу над картиной возглавил разносторонний британский режиссер Кеннет Брана, а главную роль сыграл Роберт Де Ниро, который, как обещал Коппола, совсем не будет похож на Бориса Карлоффа [43]. Наверное, это и было главной ошибкой, поскольку Брана увлекся экспрессионистскими экзерсисами Копполы и наснимал какой-то яркой ерунды.
А еще Коппола продолжал раздавать потрясающие интервью на свои любимые темы – о будущем кино и его сложном прошлом. По словам Фрэнсиса, у него никогда не было таланта, «данного Богом», как у Стивена Спилберга или Кэрролла Бэлларда, но зато были мастерство постановщика и настойчивость. Он никогда не являлся тем, кем его считали. Его сердце не было затянуто сплошной тьмой. Когда-то, за много лет до этого момента, разрываясь между фильмами, журналами и запусками радиостанций, перед очередным взлетом и непременным падением, Коппола давал очередное интервью журналисту, работавшему над его биографией. «Да, а еще мне хотелось бы создать предприятие на Северном полюсе, – сказал Коппола своему исключительно серьезному собеседнику. – Что-то вроде фабрики игрушек, где все игрушки делали бы маленькие человечки».
В мире нет ничего такого, что бы он не попробовал сделать.
Он всегда обожал компанию детей, но снимал ли он когда-нибудь фильмы для детей? Наверное, к таким картинам можно отнести только «Радугу Финиана». Ленты «Рип ван Винкль» и «Капитан Ио» не являются художественными.
Однажды Джиа, которой было девять лет, напрямую сказала ему: «Деда, а когда ты сделаешь фильм с детьми для меня?» Как он мог отказать внучке?
Сначала Коппола обратился было к своему ремейку «Пиноккио», в котором увидел возможность вернуться к оригинальным рассказам Карло Коллоди, намного более мрачным, чем диснеевский вариант. Он провел немало времени в архиве Коллоди во Флоренции и даже написал к фильму дюжину песен. Предполагалось, что это будет крупный проект стоимостью от 40 до 50 миллионов долларов. Пиноккио должен был остаться куклой, но в фильме планировались компьютерные эффекты наподобие тех, которые впервые применил Спилберг в «Парке Юрского периода». Если бы все пошло как надо, съемки могли бы начаться в 1995 году.
Однако возникло препятствие: компания Warner Brothers, его давний заклятый враг, отказалась выплачивать режиссерский гонорар. Страсти накалялись. «Пиноккио» погрузился в болото юридических разбирательств, в ходе которых Коппола стал утверждать, что студия не только не
