9. Спальные комнаты не должны сообщаться ни с туалетом, ни с ванной. В спальне человек проводит треть жизни — поэтому спальня должна быть просторной, обставлять ее следует просто. Стулья, металлическая кровать, легкий тюфяк, набитый мягкой шерстью, — никаких пуховиков, перин, стеганых одеял.
10. В каждой комнате должен быть камин, приспособленный для топки дровами или углем. Трубы камина выводятся в специальные подземные дымоходы. Там дым освобождается от частиц угля и выпускается на высоте тридцати пяти метров в атмосферу…»
Что же касается немецкого профессора Шульце, то, урвав, иначе не скажешь, часть огромного наследства, он строит на некотором расстоянии от Франсевилля свой город — Штальштадт. Конечно, тоже идеальный. Город высоких военных технологий, железной дисциплины. В секретных арсеналах копятся невиданные снаряды, «способные охватить пожаром и смертью целый город, объять его со всех сторон бушующим неугасимым огнем», а в самом сердце «стального города», на вершине циклопической башни Быка, профессор Шульце водружает чудовищную пушку, всегда направленную в сторону Франсевилля…
Но главным героем романа является все же не Саразен и не Шульце.
Они — антиподы. Они — полюса. А главный герой романа — это молодой француз, ловкий инженер-эльзасец (то есть человек с земель, захваченных проклятыми пруссаками) по имени Марсель Брукман. Он ловко и бесстрашно проникает в мрачные кварталы Стального города. Марсель — опытный человек. Он участник войны 1870—1871 годов — сражался в Париже в дни его осады, был ранен под Шампиньи, получил нашивку за битву под Бузенвалем. В разговоре с профессором Шульце, состоявшемся, понятно, не по желанию эльзасца, Марсель категоричен. «Не верю я в возможность завоевания немцами всего мира!» — бросает он в лицо герру Шульце. От возмущения бывшему профессору Йенского университета даже показалось, что он ослышался. «Вы не верите в то, что немцы завоюют мир? Может, соблаговолите изложить причины такого неверия?»
Марсель с удовольствием объясняет.
Причина такого неверия, на его взгляд, совсем простая.
Завоевать вес мир агрессивные немцы не смогут хотя бы по той причине, что французская артиллерия все равно обгонит немецкую — по мощности и дальнобойности. «У меня на родине, сударь, в этом никто не сомневается. А если говорить откровенно, того же мнения придерживаются и наиболее дальновидные люди Англии».
А немцы что?
Немцы — жалкие подражатели.
Нет у них никакой особенной изобретательской жилки.
К сожалению, работать Жюлю Верну становится все труднее.
Дело не только в ухудшающемся здоровье, это само собой; дело в семейной жизни.
«Сейчас нам известно, — писал Оливер Дюма в статье «"Буря за бурей": улица Шарля Дюбуа»[42], — что, сняв в 1882 году дом по улице Шарля Дюбуа, писатель оставил за собой и прежнее свое жилье. По крайней мере, почту он продолжал получать по адресу: бульвар Лонгвилль, 44. Зная скуповатость Жюля Верна, можно быть уверенным, что без веских оснований он не стал бы содержать дополнительное дорогостоящее жилье. Видимо, так было удобно — и для него, и для Онорины. Они жили теперь в одном доме, но порознь; к тому же Жюль Верн мог контролировать переписку и, прежде всего, свои денежные дела».
В той же статье Оливер Дюма указывал на многозначительное предисловие Шарля-Ноэля Мартена к роману Жюля Верна «Упрямец Керабан» («Rencontre», 1970), в котором отмечены места, явно отражавшие состояние самого писателя.
Ван-Миттен, один из героев романа, восклицает:
«— О, мадам Ван-Миттен, конечно, честная дама! Мне совершенно не в чем ее упрекнуть — ни как женщину, ни как спутницу моей жизни. Но вам признаюсь… Мадам Ван-Миттен и я… Да, да!.. Мы в данный момент разъехались!
— Разъехались! По взаимному согласию?
— Да, по взаимному согласию!
— Насовсем?
— Насовсем!
— Но что послужило причиной?!
— На протяжении нескольких лет наша жизнь с мадам Ван-Миттен была просто невыносима, — откровенно объяснил Ван-Миттен. — Бесконечные ужасные ссоры по любому поводу. Буквально по любому, даже по самому ничтожному. Поскольку в глубине души я человек мягкий, я старался во всем уступать, но, в конце концов, не выдержал. Сами знаете, десятью женщинами управлять легче, чем одной».
В июле из Индии вернулся Мишель. Физически он окреп, но окрепли и его пороки. «Я в полном отчаянии, — писал Жюль Верн Этцелю. — Эти его бессмысленные долги, эти его кощунственные бесчеловечные теории, это добывание денег любыми способами! Мишель живет в атмосфере откровенного цинизма, в котором я иногда угадываю нотку истинного безумия. Ах, мой добрый друг, я несчастен».
Плавание в дальние края нисколько не исправило Мишеля.
Вернувшись, он страстно влюбился в молодую актрису амьенского муниципального театра — Терезу Дюгазон.
«Вчера мне пришлось встретиться с сыном в присутствии главного комиссара полиции, — в отчаянии писал Жюль Верн Этцелю. — Из-за этой самой Дюгазон Мишель опять наделал больших долгов, а теперь еще требует от меня предоставления ему юридической дееспособности. Видите ли, он собирается жениться. Я сказал Мишелю следующее: сначала надо поступить на службу, потом дожить до совершеннолетия, а там уже видно будет. Хотя, боюсь, к тому времени — доживи я до такого — на смену одному его безумию придет другое. Но на данный момент Мишель, кажется, действительно влюблен. Он даже собирается следовать за труппой, когда театр выедет на гастроли. Только тюрьма могла бы воспрепятствовать этому, но Вы, мой дорогой друг, знаете, что я уже прибегал к такому неверному средству…»
Конечно, Мишель и в этот раз поступил по-своему.
«Неделю назад он уехал и сейчас находится в Гавре, где эта его Дюгазон играет в театре. После того как она стала его любовницей, Мишель сделал оглашение о предстоящем браке…»
Мишель упрямо следует за любовницей по городам Франции (как в будущем будут следовать за певицей Стиллой герои романа Жюля Верна «Замок в Карпатах») и, в конце концов, женится на ней. Загнанный в угол отец назначает молодым месячный пансион в тысячу франков.
Очень, очень неплохое содержание, но… Мишель снова влюблен!
Теперь он совершает прогулки на прекрасной верховой лошади под окнами молодой парижской пианистки Жанны Ребуль. Ей только шестнадцать, но Мишель увозит ее из Парижа. Конечно, родители не верят в любовь Мишеля к их юной дочери. Они готовы обвинить его в изнасиловании. Мать Жанны специально приехала в Амьен к знаменитому писателю обсудить создавшееся положение. Жюль Верн встретил расстроенную даму весьма нелюбезно. Да и как иначе? — ведь совсем недавно у него побывала обиженная Мишелем Тереза Дюгазон…
