– У меня все время эта мысль.
– Я сказал: ты теперь видишь, что я прав. Да, говорит, ты всегда прав. Но так и было. Иногда дискуссии на прогулках до того доходили, что я говорил: ты иди в эту сторону, а я пошел в ту. А иногда я просто говорил: опять! но так же невозможно, ты сама себя ешь поедом, это все прояснено! Она: нет, ты меня не хочешь выслушать!.. Я говорю: я пошел. Она говорит: я тебя прошу, не уходи…
– Все же это были слезы утешения?
– Несомненно. Это подтверждает то, что я всегда думаю о нашем народе. В нем много всякого, жизнь и история тяжелые, много холопского в нас осталось, приспособленческого, зато простота, доброта, непритязательность, естественность, натуральность… а уж по способности выдерживать я не знаю, кто б еще так мог! Мы же с ней отсюда. Она выросла в теплушках, отец – строитель железных дорог…
– Вы ведь на комбайне работали…
– Комбайн – самая светлая пора! Во время войны крестьянство всеми было брошено, все у него забирали. На село ничего не приходило: ни керосин, ни спички, все делали сами, вплоть до того, что начали сеять коноплю и из нее выделывать и ткать суровье и ходили в этом. Босиком, обуви не было. А из овечьей шерсти делали брюки. Отец в 45-м, еще война шла, из Кракова заехал к нам в командировку. Он был старшина, прошел Курскую дугу, форсировал Днепр, был в самом пекле и ранен под Кошице. Мне 14 лет. Сказали, отец приехал. А уходил – было 10. И вот он меня увидел в этом, скривился и сказал: довоевались!.. Крестьянская жизнь – я же ее всю прошел. Вплоть до того, что спал рядом с теленком, только что родившимся, и тут же гусыня сидела на яйцах…
– А баня была?
– Не было бани. В кадушке грели воду и мылись. И никогда меня не покидало чувство, откуда я. Потому отношение к людям естественное. Говорили: какой-то стиль придумал… Чепуха, никакого стиля я не придумывал. Если есть что-то здесь и здесь (показывает на голову и на сердце), оно есть. А нет – нет.
– Михаил Сергеевич, в печати промелькнуло, что когда вы были рядом с ней в последние минуты, вы сказали, что перестали быть атеистом. Это так?
– Меня спрашивали: есть надежда? Я отвечал: надеемся на врачей, на то, что она борется, ну и на Бога. Журнал «Шпигель» написал: атеист заговорил о Боге. У меня бабушки были глубоко верующие. И отец, и мать молились. Церкви не было, все было порушено, но у бабушки моей любимой, Василисы, и у второй, Степаниды, был целый иконостас – из Киево-Печерской лавры, куда они ходили. Все праздники, Пасху, Рождество они соблюдали. А поскольку мой дед, муж бабушки Василисы, был председатель колхоза, коммунист, то вот на столике портреты Ленина и Сталина, а там угол ее. Эта деликатность деда мне запала в душу. Приезжала бабушка Василиса к нам в Ставрополь, ходила в церковь. Они с Раей любили друг друга, поэтому Рая ее часто приглашала. Восхищалась ее аккуратностью и благородством: безграмотная крестьянка, а на самом деле очень светлый человек. Она шла по Ставрополю и со всеми здоровалась. Я вспоминал ее в Мюнстере: иду – все здороваются…
– На фотографии, что была на похоронах, Раиса Максимовна с крестиком…
– Это награда. Для женщин. Высший орден, учрежденный в тысяча двести каком-то году. Меня наградили мужским орденом, ее – женским. Крест в бриллиантах… Много вещей мы отдали сестрам, племянницам, а есть вещи, о которых я сказал: оставить навсегда. И вот я живу сейчас в мире таком внутреннем…
– Какой трагический парадокс: занималась детьми, больными лейкемией, и сама заболела тем же…
– Это просто удивительно! К тому же, самой тяжелой формой лейкемии! Еще будучи женой президента, она создала организацию «Гематологи мира – детям». Сейчас пришли письма, просят согласия, чтобы присвоить организации ее имя. Но мы настолько закомплексованы, что я не знаю, что ответить, я говорю, зачем они спрашивают, решали бы, и все, а то вроде я утверждаю… И в Москве при детской больнице был создан Центр, куда мы много отдали денег, ее и моих гонораров, и два миллиона правительство дало, удалось использовать международные связи…
– Что вам сказала Наина Иосифовна на похоронах?
– Она выразила самое искреннее сочувствие. Сказала, что никто не понимает нас лучше ее и ее семьи. Я поблагодарил ее и Бориса за проявленное внимание и сказал, что других тем, того, что нас разделило, сейчас не хочу касаться.
– Михаил Сергеевич, что переменил в вас уход жены?
– Я потерял самое главное – смысл жизни. Когда все уже произошло… а я должен был держать себя, такая есть от природы способность, хотя я был потрясен… семь часов я сидел возле нее, когда она умирала… и врачи говорили: здоровый молодой организм!.. Она боли уже не чувствовала. А вот что с ней делали, что с ней происходило, я не мог смотреть. Видеть это невыносимо! Я заходил в палату – и не выдерживал… Так жалко было, что ужас…
– Выше сил человеческих…
– Да я еще не верю в это! Ирина с дочками в городе жила, а теперь переехала к нам на дачу. И надо же расположиться. И вдруг что-то она или Настя спросят, а я говорю: да вы спросите у бабули… Или: ты спроси у мамы… Я еще не могу принять, что ее нет.
– Она вам не снится?
– Каждую ночь. По сути дела, я все время с ней.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
ГОРБАЧЕВ Михаил Сергеевич, Президент СССР.
Родился в 1931 году в селе Привольном в Ставропольском крае. В 1955 году окончил юридический факультет МГУ, в 1967 году – экономический факультет Ставропольского сельскохозяйственного института. Работал первым секретарем Ставропольского горкома ВЛКСМ. По служебной лестнице дошел до первого секретаря Ставропольского крайкома ВЛКСМ. Следующие ступени карьеры: первый секретарь Ставропольского горкома КПСС – первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС. С 1979 года – кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. С 1980 года – член Политбюро ЦК КПСС. С 1985 года – Генеральный секретарь ЦК КПСС. С марта 1990 года по декабрь 1991 года – Президент СССР. 22 августа 1991 года после поражения ГКЧП и своего возвращения из Фороса (Крым) сложил с себя обязанности Генерального Секретаря ЦК КПСС. 25 декабря 1991 года после подписания Беловежских соглашений (о ликвидации СССР и создании СНГ) объявил о своей отставке с поста Президента СССР и подписал указ о передаче полномочий Президенту РСФСР Борису Ельцину. В марте 2000 года на учредительном съезде Российской Объединенной социал-демократической партии избран ее лидером. Лауреат Нобелевской премии мира (1990 год). Награжден тремя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета». Был женат на Раисе Максимовне Титаренко. Дочь – Ирина. Внучки – Ксения и Анастасия.
ГОРБАЧЕВА (Титаренко) Раиса Максимовна, жена Президента СССР.
