В 1963 году Сорос стал работать в «Арнольд энд Блейхредер» – одной из ведущих американских фирм в области инвестиций за рубежом. Основанная в начале XIX века в Дрездене, она уходила корнями в Европу. Работодатель Сороса, Стивен Келлен, говорил с явным европейским акцентом, как и другие сотрудники. Хотя вывески гласили, что Джордж находится на Уолл-стрит, иногда ему казалось, что он заблудился и вернулся в Европу. Келлен высоко оценил Сороса с самого начала. «Я всегда надеялся, что не ошибусь в выборе сотрудника, но он явно обладал выдающимися способностями». В том же 1963 году Джордж пытался переписать диссертацию, над которой начинал работать после школы бизнеса. На этом карьера философа была прекращена, и в 1966-м Сорос окончательно вернулся в бизнес.
В качестве аналитика он поначалу работал в основном с иностранными акциями. Его широкие связи в Европе и умение говорить на нескольких языках, включая немецкий и французский, очень пригодились ему для успешной работы в этой области.
Арбитраж требует знаний и смелости, но большинство американских торговцев, замкнутых и не желающих расширять свои горизонты, не обладали ни тем ни другим. Другое дело Джордж Сорос. Американцы предпочитали продавать акции американских фирм. По крайней мере, они могли выговорить их названия. Европейские названия им никак не давались. А Сорос не только произносил их без запинки, но и знал хозяев этих компаний.
Самые крупные прибыли он получал, когда ему удавалось определить «самовозрастающие» тенденции курса акций компании или группы компаний. Инвесторы внезапно изменяли свое отношение к той или иной отрасли и начинали активно скупать акции соответствующих фирм. Процесс самовозрастания, который проявляется в импульсивном приобретении акций, увеличивает прибыли компаний в данной отрасли, а компании увеличивают свои доходы с помощью займов, продажи акций или приобретения новых пакетов акций.
В 1967 году Сорос стал директором исследовательского отдела фирмы. Желая проявить себя на новой родине, он испытывал немалые неудобства в общении с коллегами. Один из них, пожелавший остаться неизвестным, напомнил о привычке Джорджа присваивать себе все похвалы за удачные сделки и перекладывать на других вину за неудачные.
Эдгар Астер, ныне лондонский партнер Сороса, в 1960-е годы знал его как скрытного парня со сложным характером. «Все видели, что он умен, способен, мыслит очень четко – и очень самоуверенно. Чувствовалось, что он и впрямь незаурядная личность. Но он был скрытен. Никогда не знаешь, что он думает на самом деле. Он отличный психолог. Очень восприимчив… Он застенчив, поэтому живет без претензий. Не желает, чтобы другие узнали, каков он на самом деле. Часто высказывает ради красного словца парадоксальные суждения. Нередко вещает откровенную чушь с важным видом. Иногда просто говорит сам с собой. Трудно такого любить».
Удачный бизнес с иностранными акциями придал Соросу больше уверенности в себе. Он стал подумывать об открытии собственного инвестиционного фонда. В конце 1960-х Джордж вступил в «высшую лигу» финансистов. Стремясь к повышению по службе, он убедил своих боссов в «Арнольд энд Блейхредер» учредить несколько офшорных фондов и доверить ему руководство ими.
Первый фонд, названный First eagle, был основан в 1967 году. Он стал известен как «длинный» фонд, если воспользоваться жаргоном Уолл-стрит: клиенты фонда инвестировали в основном в расчете на рост курса акций.
Второй, уже так называемый хедж-фонд, Double eagle, возник в 1969 году. Он был организован таким образом, что Сорос мог покупать любое количество финансовых инструментов, включая акции, облигации и валюту, под обеспечение ценными бумагами, в частности другими акциями и облигациями. Он начинал с собственными двадцатью пятью тысячами долларов. Вскоре от нескольких знакомых богатых европейцев поступило еще шесть миллионов. Двадцать пять тысяч. С них началось несметное богатство Джорджа Сороса.
Хотя многие богатые американцы с удовольствием вступили бы в Double eagle, Сорос не нуждался в таких акционерах. Он знал, что сумеет привлечь консервативных европейских инвесторов, несмотря на их репутацию непостоянных клиентов, так как ощутимые налоговые льготы укрепят их привязанность к фонду. Джордж оказался прав: ему удалось привлечь международную клиентуру из числа богатых арабов, европейцев и латиноамериканцев. Хотя Сорос руководил фондом из штаб-квартиры в Нью-Йорке, но, как и многие офшорные фонды, Double eagle зарегистрировали на острове Кюрасао, в Нидерландских Антиллах, где он стал недосягаем для налогов на прирост капитала и проверок Комиссии по ценным бумагам.
Хедж-фонды в конце 1960-х годов были еще мало известны и еще менее понятны. Они были открыты в 1949 году Александером Уинслоу Джонсом, бывшим журналистом и университетским преподавателем. Подметив, что некоторые отрасли преуспевали, когда у других дела шли неважно, Джонс изобрел инвестиционную шкалу. Настроенный на резкое повышение курса инвестор должен скупать до 80 % активов в расчете на повышение, а остальные 20 % – на понижение. Наоборот, ожидающему падения курса инвестору следует продавать 75 % своих активов, а остальные 25 % скупать в расчете на повышение. Важно все время варьировать степень допустимого риска.
Первые хедж-фонды инвестировали только в акции, покупали и продавали одни и те же ценные бумаги в надежде на прирост капитала в целом. Выжившие в борьбе хедж-фонды присмотрелись к обстановке и обнаружили, что возможности для выгодного инвестирования есть буквально повсюду.
В 1957 году Уоррен Баффет основал свой первый (и весьма напористый) хедж-фонд. Но когда Сорос сделал то же в 1969-м, мало кто знал, чем занимаются эти фонды. К 90-м годам ситуация, конечно, заметно изменилась. А Джордж Сорос впоследствии стал главой крупнейшего из хедж-фондов. Он был одним из пионеров в этой сфере, где прибыли могут достигать заоблачных высот. Кроме того, Сорос одним из первых стал использовать спорные финансовые инструменты, именуемые производными фондовыми продуктами и тесно связанные с хедж-фондами как явлением.
В 1969 году, в возрасте 39 лет, вместе со своим другом Джимом Роджерсом Джордж Сорос учредил хедж-фонд подобного типа – международный инвестиционный фонд «Квантум». Первоначально этот фонд назывался «Сорос фанд менеджмент». Название «Квантум» фонд получил в 1979 году в честь открытого Гейзенбергом принципа неопределенности в квантовой механике. Этот принцип гласит, что невозможно точно предсказать поведение микрочастиц. Это совпадало с убеждением Сороса в том, что рынки постоянно пребывают в состоянии неопределенности и изменений, что позволяет делать деньги, игнорируя очевидное и ставя на неожиданное. Фонд преуспевал настолько, что взимал премию за курсовую разницу при продаже своих акций.
