Вернувшись домой, Джо несколько недель занимался рыбалкой, играл в гольф и теннис, катался на велосипеде, посещал зал одной из местных школ единоборств, слушал музыку и старался полностью проникнуться проблемами своих сыновей и дарить как можно больше нежности жене. Домашние, зная о проблемах главы семейства, старались отвлечь его от тягостных мыслей, как могли, но Джо так и не удалось окончательно сбросить внутреннее напряжение. Он вновь и вновь прокручивал ситуацию, понимая, что имел дело с профессионалом, просчитавшим не только свои, но и его, Джо, действия.
Примерно через месяц после возвращения домой утром раздался телефонный звонок. Джо внимательно посмотрел на дисплей электронного определителя номера абонента и увидел лишь пустоту. Полотенце замерло у него в руках, он нажал кнопку записи разговора и поднял трубку. Приятный мужской голос поздоровался и прежде всего рекомендовал выключить устройство записи разговора, а затем назначил встречу в доме Джо примерно через полчаса. Джо автоматически выполнил рекомендации человека на том конце провода. Интуиция и опыт подсказывали ему, что это действительно разумное решение.
Примерно через тридцать минут раздался звонок, и на пороге дома Джо увидел мужчину лет сорока с небольшим. Гость вежливо поздоровался и, войдя в гостиную, устроился в кресле, положив перед собой на столик небольшой чемоданчик, в который могла вместиться папка среднего размера. Джо сел напротив гостя и вопросительно взглянул на него…
Закрыв дверь за внезапно появившимся незнакомцем, Джо долго сидел в своем кабинете. Домашние не мешали, понимая важность визита, а Джо Томпсон анализировал разговор и показанные материалы по его работе за время после ухода из команды 812. Перед уходом незнакомец, представляющий громадную государственную систему, неизвестную практически подавляющему большинству американцев, оставил телефон и сказал, что если подполковник Джо Томпсон еще в состоянии послужить своей стране, то не позднее чем через три дня в оговоренное время по этому номеру ждут его звонка.
Джо позвонил точно в назначенное время… На третий день.
Вы дайте мне слова, которых нет,
Вы дайте рифмы, коих мы не слышим, —
И я смогу создать простой памфлет,
Как мы живем, как любим мы и дышим.
И в том дыхании любви и жизни дар,
Открытый миру, космосу и людям,
Как будто бы божественный нектар
С небес спустился, и конца не будет.
Любовью жить, дарить ее добро
Мы жаждем, пробуем и учимся отчасти,
Ведь чувств поток – не денежный оброк,
Которым может откупиться счастье.
Безмолвный стих в беззвучии строфы,
Как дзенский звук, одной рукой рожденный,
Как взлет, парение или пике дрофы, —
В подлунном мире богом сотворенный.
Мы в парадоксы не вовлечены,
Мы в них живем и мучаемся ими,
Мы копим деньги, старость и чины,
Но только накопить не можем имя.
В характерах из боли и добра
Рождаются сочувствие и память,
И жизнь во многом все-таки борьба,
Которую ведем с собой мы сами.
Но есть первослова: любовь и свет.
В подборе рифмы к ним, пройдя ненастье,
Находим мы в душе своей ответ,
Как в жизни из любви родится счастье…
09–10.02.2008
После утренних тренировок Миямото Мусаси спал, сидя на своем почетном месте в большом Зале Задумчивости. Створки на окнах были подняты, и приятный ветерок легко поигрывал складками одежды спящего мастера, как называли опытного фехтовальщика, не знавшего поражений и почти постоянно пребывающего в полудремотном состоянии. Но это не было усталостью старого человека, прожившего долгую и трудную жизнь. Только ближние ученики, посвященные в тайны искусства иайдо, знали истинную цену этому «сонному состоянию».
Путь меча Миямото Мусаси начал постигать еще в раннем детстве. От своего отца, известного фехтовальщика, он воспринял азы этого искусства. Но отец быстро отослал от себя Миямото, полагая, что больших успехов его ученик-сын достигнет, обучаясь у других мастеров. И будущий спящий мастер ушел в мир и стал по крупицам собирать те элементы, которые, будучи соединенными воедино и пропущенными через сито многолетнего опыта, формируют нечто, имя которому – Мастерство.
Мастер научился отражать удары, приходящие в любое время суток и с любой стороны, отражая их тем, что было под рукой, или уклоняться от неповторимой встречи с мечом. Он умел фехтовать, передвигаясь по тонкому брусу, на какой бы высоте тот ни был расположен. Наконец, Мусаси познал искусство фехтования двумя мечами и получил высшее звание мастеров искусства быстрого меча – ретодзекай. Многому научился Мусаси у своих наставников, не меньшему научила его долгая и многотрудная жизнь, полная бесконечных тренировок, поединков и сложных испытаний. Когда же он сам стал учителем, то, продолжая по воле отца традицию семьи, подготовил немало блестящих мастеров.
Мусаси знал, что истинного мастерства смог достичь только тогда, когда увидел успехи своих учеников в постижении искусства фехтования. Именно это доказывало жизненность и правильность выбранной системы обучения, системы, разрабатываемой им в течение всей жизни. Именно тогда и появились у Миямото Мусаси навыки «сонного бодрствования», когда до предела обостренное чувство харагэй [6] управляло его внешними помыслами, действиями, жестами и в то же время не мешало внутренним размышлениям и самосовершенствованию.
Миямото вспомнилось, как когда-то давно к нему пришел один из очередных учеников. Это был самурай, уже неплохо владевший мечом. Но Мусаси заставил его выполнять только черновую работу, наряду со слугами в доме. А через несколько лет начал, подкравшись сзади, наносить ученику неожиданные удары учебным мечом, веником, веточкой или любым предметом, попавшимся под руку. Вначале молодой самурай пропускал все удары, которые настигали его днем и ночью, во время работы или приема пищи. Но постепенно он научился уклоняться от ударов или старался защититься от них подручными предметами. И вот однажды ученик сам решился напасть на учителя. Ученик подкрался к Мусаси в тот момент, когда тот следил за приготовлением пищи. Мусаси, сняв крышку с котла, помешивал ароматное варево длинной ложкой-мешалкой. Именно в этот момент ученик, подкравшись к учителю сзади, обрушил на голову мастера учебный меч.
Но Мусаси, не прекращая помешивать пищу в котле, отразил удар, прикрывшись крышкой от котла, и сильным ударом ноги отбросил своего незадачливого ученика далеко в угол. А когда тот, опомнившись, хотел подняться, то внезапно отпрянул и застыл, увидев над собой ложку-мешалку, наполненную огненным варевом, которое в данное мгновение было пострашнее боевого меча. Ученик-самурай получил наглядный урок искусства харагэй, делающего наставника практически неуязвимым.
