К концу XIX века московская школа, отличавшаяся тяготением к жанру, достигла таких успехов, что стала рассматриваться как прямая соперница императорской академии. И в первую очередь они связывались с творчеством В. Перова, А. Саврасова, И. Прянишникова, В. Поленова, В. Серова, А. Васнецова.
Теоретические дисциплины в училище преподавали крупнейшие ученые и педагоги, профессора Московского университета: В. Ключевский (курс русской истории), А. Кирпичников (история русской словесности), Д. Зернов (анатомия), К. Быковский (история русской и зарубежной архитектуры). Это способствовало формированию у творческой молодежи высокой культуры и гражданской активности. В 1905 году училище получило права высшего учебного художественного заведения.
В 1918 году императорская академия художеств и Московское училище живописи, ваяния и зодчества были закрыты и подверглись сокрушительному разгрому деятелями коминтерновского левого искусства. Осколками драгоценных слепков с античных скульптур из академического музея мостились улицы, картины великих мастеров разрезались на холсты для подмалевок экспериментирующих авангардистов, а художники-реалисты объявлялись старьевщиками, оплевывались, лишались средств к существованию. Академическая школа стала возрождаться лишь в 30-х годах уже в новых учебных заведениях – ленинградском и московском художественных институтах, вошедших в систему Академии художеств СССР.
Чтобы глубже понять, какой хотел видеть академию Глазунов, приведу фрагмент беседы с ним, состоявшейся вскоре после ее открытия.
– Академия воссоздана в качестве высшего учебного заведения, – говорил тогда Илья Сергеевич. – И первая ее задача вытекает из необходимости укрепления отечественной школы искусства, в основе которой лежит уважение к национальным традициям, высокий реализм и мироощущение нашей великой европейской цивилизации.
Свободе «самовыражения», так распространенной в нынешнее время, необходимо противопоставить освоение школы высокого мастерства, которым отличались русские мастера реализма XVII–XIX и начала XX века.
Сегодня в неимоверном масштабе растет число самодеятельных художников. Этот факт говорит о тяге народа к искусству. Но когда средства массовой информации пытаются привить нам «творческую раскованность», дать в качестве высшего образца авангардизм 20-х годов, возвести дилетанта на пьедестал, с небывалой остротой встает вопрос о необходимости профессионального мастерства, оправдывающего высокое предназначение искусства, которое становится оружием в руках художника, желающего выразить свое отношение к современности, понимание реально существующего мира, а не жестких абстракций, от которых веет тленом и хаосом разрушения.
– В своих выступлениях вы нередко ссылаетесь на императорскую Петербургскую академию художеств как на образцовый центр подготовки творческих кадров. И, говоря о новой Всероссийской академии, чаще употребляете понятие не «создание», а «воссоздание». Что вы берете от старой академии и что предполагаете внести нового в решение проблем школы?
– Всероссийская академия живописи, ваяния и зодчества (в 1995 году переименована в Российскую с приданием особого статуса) имеет три факультета – живописи, скульптуры, архитектуры и два отделения – искусствоведения и реставрации. От старой академии мы хотели бы взять прежде всего систему художественного воспитания, сложившуюся в XVIII и XIX веках. Эта система была жесткой, ее принципы были общими для всех, а вот художники получались разными. Разными были и создаваемые ими произведения искусства, общественные здания и храмы. А ныне художники в погоне за индивидуальностью следуют моде и, к сожалению, очень часто так похожи друг на друга.
Мы считаем, что только в сочетании и взаимообогащении «трех знатнейших искусств», как говорили когда-то, лежит перспектива нового витка возрождения школы.
Если в старой Петербургской академии художеств в одном рисовальном классе, в одной мастерской работали бок о бок живописец, скульптор и архитектор, то сегодня, в течение последних десятилетий особенно, разъединенные представители свободных художеств – живописи, ваяния и зодчества, – как лебедь, рак и щука, пытаются сдвинуть из трясины застоя колесницу Аполлона!
А ведь когда-то, например, наши архитекторы умели все – не только спроектировать удивительно гармоничные, соответствующие своему назначению здания, но и мебель, сделать эскизы росписей и даже дверной ручки! В наше же время архитектура перестала быть пластическим искусством, превратившись в техническую службу на строительстве бездушных бетонных коробок.
Архитектор, не умеющий рисовать, писать, не владеющий графикой, перестает быть художником. Вспомните братьев Брюлловых. Архитектор Александр Брюллов писал гениальные акварельные портреты не хуже своего великого брата Карла! С другой стороны, скульптор и живописец, не знающие основ архитектуры, не могут быть высокими профессионалами. Итак, необходимо подлинное содружество трех искусств в процессе совместной учебы.
Далее. Систему старой академической школы отличала строгая последовательность учебных заданий, рисование античных гипсов, пластическая анатомия, работа над картиной – все то, что «проходили» те из наших великих мастеров, которые составляют гордость русского искусства.
Мы решили возродить традицию творческих мастерских по жанрам искусств. Мастерская исторической живописи, мастерская портрета, пейзажа. На наш взгляд, это поднимает до уровня картины и пейзажи, и портрет. Нам нужны серьезные, профессионально исполненные картины всех жанров, а не сырые этюды, сработанные под флагом «самовыражения».
Но не может быть художником человек, даже обладающий определенным мастерством, но не владеющий широкой культурой, не имеющий личного взгляда на мир, не занимающий своей позиции в борьбе добра и зла!
В программу академии включены курсы русской истории, истории искусств России и других стран мира, истории философской мысли, истории мифологии, религии и многое другое. Мы хотим привлекать к чтению лекций лучших специалистов в данных вопросах, в том числе и зарубежных.
Особую роль в возрождении школы мы связываем с возобновлением творческой практики за рубежом. Императорская академия регулярно посылала своих лучших воспитанников в Рим! Академия художеств должна бы иметь возможность делать то же…
Здесь уместно будет сделать небольшое дополнение к сказанному Ильей Сергеевичем.
Разумеется, если художник не будет знать и чувствовать своей страны, как он поймет чужую? Потому столь значительное место в учебных планах академии отводится изучению студентами памятников истории культуры нашей Родины, произведений искусства, хранящихся в разных музеях страны. В связи с этим вспоминается такая рекомендация из трудов Всероссийского съезда художников, проходившего в конце 1911 года и оставившего яркий след в истории отечественного искусства: «Знакомству с богатствами, разбросанными по всему лицу родной земли, ничто так не содействовало бы, как личное знакомство с ними художников путем поездок на места; поэтому было бы желательно большее содействие устройству подобных поездок по различным местностям России, особенно замечательных по красоте и богатству природы и пейзажа или изобилующим памятниками художественной старины…»
