[05] "Северное Сияние", ежемесячный журнал, издавался в Петербурге в 1862–1865 гг. В.Е. Генкелем. Прекратился в 1865 г. после 4-го номера.
[06] Подробные фактические данные о преподавателях Первой гимназии, где учился П.П. Гнедич, можно найти в. книге Д.Н. Соловьева "Пятидесятилетие С.-Петербургской Первой гимназии. 1830–1880". СПб., 1880 г. В списках учеников, окончивших эту гимназию, имя П.П. Гнедича пропущено.
[07] Указание на то, что именно этот эпизод послужил материалом для главы романа Достоевского "Братья Карамазовы", носящей заглавие "Тлетворный дух" (ч. III, кн. 7), является пока единственным сообщением П.П. Гнедича. Хронологически оно возможно, так как законоучитель А.Ф. Орлов, о котором говорит Гнедич, умер в 1870 г. (См. Соловьев Д.Н. "Пятидесятилетие С.-Петербургской Первой гимназии. 1830–1880", стр. 392). Достоевский, живший неподалеку от Первой гимназии (Кузнечный пер., д. 5), мог об этом слышать. Однако в письме Достоевского от 16 сентября 1879 г. содержится прямое указание на другой источник. "Подобный переполох, какой изображен у меня в монастыре, — пишет Достоевский, посылая эту главу романа Н.А. Любимову, — был раз на Афоне и рассказан вкратце и с трогательной наивностью в "Странствовании инока Парфения" — ("Былое", 1920 г., N 15, стр. 112). Существует указание, что книгу эту Достоевский брал е собой еще в 1867 г., когда уезжал за границу ("Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского".СПб., 1883, стр. 298).
[08] Холодковский Николай Александрович, зоолог (1858-. 1921), окончил медико-хирургическую академию, написал более 60 ученых работ по своей специальности. С 1892 г. был профессором зоологии в Медико-хирургической академии.
Перевел "Фауста" Гёте, переводил Шиллера, Шекспира, Байрона, Гейне и др.
[09] Веймарн Павел Платонович, музыкальный критик, композитор (1857–1905). Его немногочисленные сочинения для фортепьяно и виолончели не имели значения. Издавал журнал "Баян". Автор нескольких монографий ("М.И. Глинка", "Ц.А. Кюи", "Э.Ф. Направник" и др.). В своих статьях отстаивал самобытные течения в русской музыке и полемизировал с ретроградной критикой.
[10] Лядова Вера Александровна, дочь капельмейстера Алек-сандринского театра (род. 15 марта 1839 г.), около десяти лет работала в балете, затем перешла в драму. 18 октября 1868 г. выступала в оперетте Оффенбаха "Прекрасная Елена", поставленной на сцене Александрийского театра. Успех был головокружительный. Писавший под псевдонимом "Незнакомец" фельетонист А. С. Суворин выступил с протестом против такого спектакля и напечатал открытое письмо к артистке, где укорял ее в том, что она снялась в фотографии, придав своей фигуре совершенно недвусмысленную позу. "Правда, писал он, можно встретить карточки более нескромные, чем ваши; но женщины, фигурирующие на них, неизвестны, и притом… это даже не женщины, а несчастные создания, находящиеся в ведении полиции". Остальная печать, однако, стала на сторону Лядовой. Дирекция театров использовала ее успех, отодвинула драму на второй план, половину спектаклей отвела под "Елену". Лядову заставили выступать в других оперетках, в водевилях и целом ряде легких пьес, не считаясь с ее слабыми силами. 2 января 1870 г. она играла оперетту "Запрещенный плод", но оказалась не в силах довести спектакль до конца. 24 марта 1870 г. она умерла и погребена на Смоленском кладбище. — "Бирюч петроградских госуд. театров". Сборник статей под редакцией С.А. Полякова. Петроград, 1920 г., стр. 172–180. — Суворин А.С. Театральные очерки. Пб., 1914 г., стр. 273.
[11] Иордан Федор Иванович, гравер, сын придворного обойщика (1800–1883). В 1824 г. окончил Академию со званием художника и получил золотую медаль за гравюру с картины Лосенко "Умирающий Авель". Отправленный за границу, учился в Париже, Лондоне, Риме. С 1871 г. занимал в Академии пост профессора живописи и ваяния, с 1876 г. заведывал мозаичным отделением. Интересные воспоминания его напечатаны в "Русской Старине" за 1891 г. Отзывы о нем Т.Г. Шевченко, изучавшего гравюру под его руководством, полная противоположность характеристике Гнедича. "Был у Ф.И. Иордана, пишет Шевченко в своем дневнике 4 мая 1858 года, уже по возвращении из ссылки. Какой обаятельный, милый человек и художник и, вдобавок, живой человек, что между граверами большая редкость. Он показал мне в продолжение часа все новейшие приемы гравюры-акватинты. Изъявил готовность помогать мне всем, что от него будет зависеть. Я расстался с ним вполовину будущим гравером". — Т.Г. Шевченко. Дневник. Редакция И.Я. Айзенштока. Харьков, 1925, стр. 156.
[12] Шамшин Петр Михайлович (1811–1895), исторический портретист и религиозный живописец, окончил Академию Художеств в 1836 г. С 1869 года состоял профессором живописи и скульптуры, а потом ректором. Известны его произведения "Святое Семейство", "Избиение детей Ниобеи".
[13] Верещагин Василий Петрович (1835–1910), первоначальное художественное образование получил у местного иконописца. Потом учился в Академии Художеств, работал в Риме, позднее состоял профессором портретной и исторической живописи. Наиболее известны его картины "Крещение св. Владимира", "Осада Троицко-Сергиевой лавры", "Ночь на Голгофе".
[14] Чистяков Павел Петрович (1832–1919), родился в селе Пруды Тверской губ., в крестьянской семье. Первоначальное образование получил в уездном училище в городе Бежецке. В 1862 г. едет за границу в качестве стипендиата Академии Художеств. Художник С.П. Яремич в посвященной ему монографии, также как и П.П. Гнедич, отмечает совершенно особое положение, которое Чистяков занял в Академии Художеств, где он последние годы был преподавателем. Профессора-чиновники заботились только о своих местах и связанных с ними выгодах. Старшинство в званиях, чины, ордена, заказы — вот куда уходила вся их энергия. Чистяков оставался в тени. Ему не была предоставлена руководящая роль и, несмотря на это, такие художники, капитальнейшие мастера, как Репин, Поленов, В.М. Васнецов, Суриков, Серов, Врубель, Борисов-Мусатов связывают свою судьбу с личностью Чистякова. Он ясно понимал все ничтожество профессорской среды, не изменившей к нему высокомерного отношения на протяжении трех десятилетий. В письмах к В.Е. Савинскому он оставил необыкновенно суровый и в то же время справедливый приговор о своих собратьях по профессуре: "Гниль гнилью и останется, и след от них если и останется, то разве гниль и на кладбище". И другой раз еще более образно выражена та же мысль: "Верьте, что в мире все переменяется. Колесо идет, кружит безостановочно, и что теперь наверху, то, надо полагать, будет внизу. Теперь я вижу наверху грязь неисходную и верю, что грязь эта провалится". К ученикам Чистяков был очень строг и требователен. "Я, говорил он, их словно щенят — без жалости в воду. Пусть тонут. Сильный-то выплывет. А искусству трухи не надо. Искусство ревниво". — О. Форш, С.П. Яремич. Павел Петрович Чистяков. Ленинград, 1928 г., стр. 7, 49.
