— Почему же? — удивился Куманин. — Если ультрасущества такие крутые, то что им стоит наш мир уничтожить? Раз они умнее нас.
— У вас, извините, майор, — вставил Феофил, — очень примитивное мышление: раз сильнее, значит надо завоевать и уничтожить? Не все, к счастью, так думают. Вы могли бы, например, уничтожить всех муравьев, но не делаете этого, напротив, охраняете их. Кроме грубого насилия, вы ничего другого с одним муравьем не можете сделать. Разве у нас есть способ передать ему какую-нибудь информацию и получить от него ответ? Полагаю, что мы все еще больше животные, нежели разумные существа, а «ультрасущества» уже давно разработали процедуры передачи нам информации. Одним из методов является использование так называемых медиумов. Вы, наверное, слышали о спиритических сеансах.
«Какой бред!» — подумал Куманин, но промолчал.
— Чаще всего медиумами, — продолжал Феофил, — становятся дети. Эти «медиумы» делятся на две категории: первые работают как репродукторы, то есть через них передается информация, вторые — более сложны, поскольку хранят всю информацию о прошлом, настоящем и будущем нашей цивилизации. У них задействованы те клетки головного мозга, которые у подавляющего большинства людей спят. Прорыв к этим клеткам и возможность их активизации стали бы научным открытием величайшей важности, способным полностью изменить природу человека. Надя Шестакова, насколько мне известно, стояла уже на пороге подобного открытия. Еще никогда ребенок-медиум не подвергался такому тщательному научному исследованию. Он либо попадал в руки церкви, как Лючия из Фатимы, либо в руки грубых невежд, как Хаузер, либо в руки дельцов шоу-бизнеса, как Джек Ли. Алеша же теперь в КГБ, где наверняка и погибнет.
— Значит, вы считаете, что Алеша Лисицын, — начал Куманин, у которого от всех этих разговоров уже разболелась голова, — этот мальчик, которого вы с Надей исследовали…
— С ним очень сложно, — перебил его Феофил. — Я так и не смог точно определить, к какой категории медиумов он принадлежит и откуда он взялся. Бывает, ребенка похищают в момент рождения, а затем он неожиданно появляется как бы ниоткуда…
— Слушаю вас, — вздохнул Куманин, — и не перестаю удивляться. Взрослый человек, образованный, начитанный, а несете такое. Вы сами-то верите в то, что говорите?
Феофил с грустью покачал головой:
— Я же говорил, что вы ничего не поймете. С вашим мировоззрением такое действительно понять очень трудно, даже невозможно. Но вы же слышали одну из пленок, и Надя вам кое-что рассказывала. Как вы сами это все объясняете?
Куманин пожал плечами:
— Гипноз какой-нибудь. Психотронные средства. Не знаю, но уверен, что есть простое объяснение всему, без всякой религиозной чуши и мистики.
— А что же ваши коллеги так переполошились? — спросил Феофил, — зачем они взяли Алешу из интерната и где сейчас прячут?
— Не знаю, — признался Куманин. — Просто ума не приложу, зачем он им понадобился.
— Так я вам скажу, — голос Феофила зазвенел от волнения. — Вы не все пленки прослушали. Он говорил такие вещи, от которых у вас там все просто обязаны были переполошиться.
— Что он такое говорил? — удивился Куманин. — Что мог сказать пятилетний ребенок, чтобы вызвать такой переполох?
— Мне не хочется это повторять, — сказал Феофил, — особенно вам. Вы так болезненно на все реагируете. Скажу только, что он сделал несколько прогнозов, за которые в нашей стране вполне можно получить полновесный лагерный срок. И сделал это в интернате в присутствии персонала. Разумеется, пошел слух, а может, и «стук», после чего все и произошло. Я так считаю.
— А Надя куда исчезла? Она в вашу теорию как-нибудь вписывается? — спросил Куманин.
— Надя была для Алеши, пришедшем ниоткуда, фактически матерью. Он безумно привязался к ней. Когда он попал в руки ваших коллег, то те оказались в дурацком положении, никто не сумел обращаться с ним. Видимо, он потребовал, чтобы рядом с ним продолжала находиться Надя, и его требование было выполнено…
— Потребовал? — удивился Куманин.
— Ну, просил, если хотите, — пожал плечами Феофил. — Хотя мне, кажется, что это было требование. «Не верь, не бойся, не проси» — просить у вас что-либо бессмысленно, а требования вы выполняете быстро.
Феофил процитировал Солженицына, видимо, для того, чтобы вызвать у Куманина очередной приступ ярости. Но ошибся, поскольку тот Солженицына не читал и думал совсем о другом.
— Значит, вы считаете, — сказал он, — что ее просто арестовали на улице?
— Не думаю, — ответил Феофил. — Ей позвонили, наверное, и объяснили обстановку. Другими словами, ей оказали доверие, и она согласилась. Надя ведь такой же советский человек, как и мы все.
— Согласилась? — переспросил Куманин. — Не предупредив родителей? Что-то не верится.
— Тут возможны варианты, — сказал Феофил. — Очень может быть, что ей обещали, Что вечером она вернется домой, или попросили привезти какие-нибудь вещи для мальчика, лекарства или что-нибудь в этом духе. А потом или задержали, или Алеша не отпустил, или сама не захотела уезжать без него. Почему не позвонила? Тут тоже возможны разные объяснения. Не исключено, что мальчик, попав в ваши руки, сразу же заболел или имитировал болезнь. После исчезновения Нади прошло всего двое суток. Я уверен, что она так или иначе даст о себе знать, вот увидите.
— Что-то мне все это кажется сказкой, — признался Куманин, — вначале я, признаться, просто считал вас чокнутым с мелкоуголовными наклонностями. Теперь вижу, что вы очень способный психоаналитик, хотя и с завихрениями. Кое-что из того, что вы мне рассказали, совпадает и с моей собственной информацией. Я начинаю думать, что вы правы в том, что касается Нади. Но Алеша Лисицын… Не бывает такого, чтобы люди появлялись ниоткуда. Его обнаружили в Ростове Великом на автобусной остановке. Не поленюсь и съезжу туда и, уверяю вас, многое выясню: откуда он появился, зачем, и кто его на этой остановке оставил.
— Кстати, — спросил Феофил, — вам лицо этого мальчика никого не напоминает?
— Да, — согласился Куманин, — мне все время кажется, что я уже где-то видел это лицо, но я не могу сообразить где.
— Он очень похож на покойного цесаревича Алексея Николаевича, — заметил Феофил. — Не находите?
Лицо цесаревича Алексея, сына Николая II, Куманин видел накануне на обложке книги Чарльза Гиббса, но оно не вызвало у него никаких ассоциаций.
— Нет, не нахожу, — сказал он Феофилу.
Феофил поднялся, подошел к книжным полкам и извлек оттуда фоторепродукцию, изображающую пятилетнего царевича на руках у дядьки-матроса. Царевич был одет в матроску, на голове бескозырка с надписью на ленте: «Штандарт». Он положил картинку перед Куманиным на стол, а рядом уже знакомую фотографию Нади с Алешей на руках.
