«— А! Вот и ты, — крикнул он, завидя меня, — слава Богу! Ты заставляешь себя ждать!
Впервые он заговорил со мной на «ты». Я бросился к нему на шею, рыдая от радости». Еще одно вознаграждение: Гарибальди дает ему испрошенное разрешение на охоту в парке Капо ди Монте и назначает его руководителем раскопок Помпеи с маленькой служебной квартиркой в придачу — дворцом Кьятамоне. Кроме того, специальный декрет обязывает его «создать археологический, исторический и живописный труд под названием «Неаполь и его провинции».
А назавтра было похмелье. Александру завидуют, его преследует клевета. Как будто бы не зная, что руководитель раскопок — лишь почетная должность, не приносящая никаких доходов, и пользуясь тем, что на свои собственные средства он живет достаточно широко, про него распространяют слухи, будто бы своими оргиями он разоряет муниципалитет. Если он едет на охоту, говорят, что он истребил всю дичь в округе, включая самок с детенышами. Более того, Гарибальди как будто о нем забывает. Напрасно Александр просит у него кредитов на иллюстрации к труду о Неаполе и разрешения печатать «l’Indipendente» на государственных печатных станках. У Гарибальди масса других забот. С приходом в его окружение Мадзини, одного из основателей Римской республики, уничтоженной Наполеоном Малым, Виктор-Эммануил и Кавур начинают опасаться провозглашения Итальянской республики. Опасаясь также реакции в Европе, король Пьемонта и его министр противятся тому, чтобы Гарибальди продолжал объединение страны. Испытывая к ним обоим отвращение, Гарибальди все же принимает их 7 ноября в Неаполе, после чего, отказавшись от всех почестей и пенсии, уединяется на своем острове Капрера. Александр решает продолжать без него: «Моя или, вернее, ваша газета будет выходить на мои средства», — обещает он новому Цинциннату.
Эмма Маннури-Лакур умирает 26 ноября, «и я почти уверен, хотя не берусь утверждать наверняка, что три четверти моего сердца, если не все сердце целиком, умерли вместе с нею». Поскольку «часть» того же органа «заключена» в гробу Фердинанда, можно из сего заключить, что Эмилия Кордье либо вовсе ему безразлична, либо у него есть еще одно сердце в запасе. Младший Дюма только что произвел его в деды. Со своей стороны, Эмилия в качестве подарка к Рождеству преподнесла ему малютку Микаэллу, втором именем которой было Жозефа в честь Гарибальди, ее крестного по доверенности. Александр узнает о рождении дочери 1 января 1861 года: «Радости и счастья тебе, любовь моя, за то что как раз в первый день Нового года пришла ко мне от тебя радостная весть о рождении маленькой моей Микаэллы и о том, что ее мамочка чувствует себя хорошо.
Ты знаешь, крошка моя дорогая, что мне и хотелось девочку; скажу, почему. Я больше люблю Александра, чем Мари; Мари я не вижу и раза в год, а Александра вижу столько, сколько захочу. И вся любовь, предназначенная для Мари, перейдет к милой моей крошечке Микаэлле, которая сейчас лежит под боком у мамочки, а мамочке я не велю вставать и выходить, пока не приеду». Молодой пятидесятивосьмилетний отец торопится впрок заготовить несколько статей, инструктирует своих сотрудников и секретаря Адольфа Гужона, дабы «l’Indipendente» продолжала выходить в его отсутствие, и уезжает знакомиться с дочкой. Это миниатюрная копия своей матери, тоже не слишком хорошенькая, но с прекрасными глазами, и Александр совершенно растаял взяв ее на руки, он ее обожает, она станет утешением на склоне лет его, когда он займется ее воспитанием… Он будет видеть ее еще реже, чем Мари. Он вернется в Неаполь, Эмилия приедет к нему в мае, а Микаэлла с кормилицей нанесут визит лишь в следующем году. В 1863 году Александр расстанется с Эмилией. Может быть, она слишком настаивала на замужестве? Или обманывала его, что можно предположить на основании одного из писем Александра? «Прощаю тебя, потому что ты не хотела причинить мне боль. Просто в нашей жизни произошел несчастный случай. Он не убил моей любви, я люблю тебя, как прежде, но только так, как любят потерянную вещь, как любят мертвое, как любят тень». Микаэллу ни один из родителей при ее рождении не признал. И «вещица» торопится теперь выполнить все формальности, дабы Александр, опередив ее в этом, не отобрал у нее ребенка. Он, со своей стороны, готов узаконить положение Микаэллы при условии, что полгода она будет проводить у него. Эмилия отказывает ему и этим лишает Микаэллу ее доли в правах, состояния, которое она могла бы получить после смерти Александра. Микаэлла проживет жизнь в стесненных обстоятельствах. Тщетно будет умолять о финансовой помощи своего сводного брата. И на сей раз на младшего Дюма не следует слишком сердиться, так как он был просто осажден просьбами такого же рода, исходящими от «пятисот детей», не признанных Александром.
Гарибальди не слишком засидится на своем острове. В феврале 1861 года он возвращается в Парламент, где яростно критикует выжидательную политику Кавура. Большинство населения в папском государстве склоняется в пользу объединения страны, и, если бы не присутствие французских войск, армия Пия IX была бы тотчас изгнана. Александр, не прекращавший поддерживать в своей газете взгляды своего друга, весьма помог ему яростным памфлетом «Папа перед лицом Евангелий, история и здравый смысл». Он начинает полемикой с орлеанским епископом Феликсом Дюпанлу, который заподозрил, и не без оснований, Наполеона Малого в двойной игре по отношению к мирской власти Папы. Александр же, напротив, эту власть оспаривает, опираясь на Евангелия, в частности, на Евангелия от Матфея и от Марка. Он вспоминает о преступлениях и разврате пап на протяжении всей их истории, об их постоянных интригах, ведущихся с иностранными государствами и направленных против единства Италии. Пий IX, следовательно, должен довольствоваться областью духовного, а Рим должен стать столицей нового государства. Само собой разумеется, что Александр был немедленно запрещен Ватиканом.
Первый номер «l’Indipendente» вышел 11 октября 1860 года, издание продолжалось до 18 мая 1861-го. Подшивка этой газеты пока что недоступна, но, руководствуясь итальянскими названиями статей[161], можно получить представление о ее направленности, тем более, что некоторые из этих текстов были напечатаны и во французских газетах, хотя и невозможно в точности утверждать, что речь на обоих языках идет об одних и тех же статьях, а не об их вариантах. Это будет «ваша газета», пообещал Александр — Гарибальди, и слово свое сдержал, посвящая целые колонки личности своего друга и изложению его взглядов, в частности, по поводу светской власти папы. Исторические беседы соседствуют со статьями, посвященными современности — выборам, новому министру, итальянскому единству, «как его понимает «l’Indipendente». В 1835 году, во время краткого своего пребывания в Неаполе Александр определил этот город как «сенсационный», теперь же, живя в нем будничной жизнью, он находит в нем меньше сладостности. Он обличает его пороки: страшную бедность, «нищенство во всех слоях общества», «сведение счетов», «политические убийства». Непоследнее место занимает в статьях и литература. Здесь можно найти как старые тексты, например, «Паскаль Бруно, или Прогулка в парке Аренанберга», без сомнения, заимствованный из «Впечатлений о путешествии в Швейцарию», так и новые, вроде «Мадам де Шамбле», романа, начатого в 1857 году, прерванного в результате поездки в Россию и возобновленного в связи с недавней смертью Эммы Маннури-Лакур.
