Он уже стоит на пороге чуда. Через несколько месяцев из-за опасности эпидемии в Кембридже Ньютон уедет домой, в родной Вулсторп. Два года, которые он проведет там, обессмертят его имя. За этот короткий период ученый сделает почти все свои величайшие открытия – закон всемирного тяготения, законы классической механики, основы дифференциального и интегрального исчисления, явление дисперсии света… Озарения нисходят на Ньютона одно за другим. В домике с крутой крышей родятся теория движения небесных тел, объяснения особенностей движения Луны, теория приливов и отливов, новая конструкция отражательного телескопа…
Давно уже засохла та яблоня, с которой упало самое известное в мире яблоко, а открытия, сделанные Ньютоном, по сей день объясняют систему мира, в котором мы живем.
Можно было бы предположить, что благодаря сделанным открытиям Ньютон сразу стал знаменитым. Но этого не случилось. Он уже знает, какие силы держат на небе Луну, но мир узнает об этом только через 20 лет: в характере ученого есть одна странность – он не любит публиковать свои работы. Он очень нетороплив и обстоятелен и не желает сообщать миру что-либо не установленное окончательно, непроверенное. «Гипотез не измышляю» – любимое его выражение, почти девиз.
Работы Ньютона намного опережали общий научный уровень его времени, современники их мало понимали. Он потом не раз вступал в ожесточенные дискуссии с великими мира сего, коллегами, учеными, отстаивая свои открытия. Спорил, доказывал, убеждал. Интересно, с каким чувством – раздражения, досады или глубокого понимания писал он эти слова: «Я убедился, что либо не следует сообщать ничего нового, либо придется тратить все силы на его защиту»?
Каким он был – Исаак Ньютон? Вероятно, где-нибудь в гостях или среди других людей вы бы не обратили внимания на этого молчаливого, скромного, неостроумного человека ниже среднего роста, с самой заурядной внешностью. Говорят, он был плохим собеседником и мог в разговоре вдруг замолчать и задуматься. И тогда взгляд его быстрых, живых глаз словно застывал. У него до конца жизни были густые волосы. Белокурый от рождения, он очень рано, как-то вмиг почти полностью поседел. Ньютон был чрезвычайно приветлив и внимателен к людям, без малейших признаков чванства. И в других не любил высокомерно-авторитетного тона и особенно не терпел насмешек над чужими убеждениями. Он всегда был скромен в оценке своих открытий и достижений и, с благодарностью вспоминая своих учителей, говорил: «Если я видел дальше других, то потому лишь, что стоял на плечах гигантов».
Мы знаем, что Ньютон был обласкан судьбой. Он преподавал, был профессором математики в Кембридже, руководил кафедрой, его дважды избирали членом парламента. Он стоял во главе английского Королевского общества и монаршим указом был возведен в рыцарское достоинство. А после успешной организации и проведения перечеканки английских монет получил высокооплачиваемый пост директора Монетного двора, который и занимал до конца дней своих – ни много ни мало 27 лет.
Мы не знаем другого – чем занимался мыслитель большую часть своей жизни, когда все великие открытия уже были сделаны? Что двигало им? Что вдохновляло?
Странная судьба была у трудов Ньютона. Научные работы были напечатаны очень поздно. А половина и вовсе не опубликована. До сих пор. Эти рукописи разбросаны по миру, хранятся в частных коллекциях. Они посвящены не физике, математике и астрономии, а теологии, богословию, исследованию Священного писания. Так, например, в одной из подобных работ, объемом в четыре с половиной тысячи страниц, можно найти пророчество Ньютона о конце света. Ученый опирался на свои 50-летние исследования Библии в попытке расшифровать ее секретный код. Знаменитый физик и математик считал, что ему это удалось.
Ньютон был убежден, что можно проникнуть в тайны божественного замысла, найти ключи хотя бы к некоторым из них. Он пытался понять природу через Священное писание и в нем найти отражение законов природы, движения небесных сфер и планет. «Гипотез не измышляю», – повторял ученый и всю жизнь искал аргументы, доказательства, формулу божественного творения. Для этого он изучал не только Библию, но и каббалу, древнееврейскую философию, трактаты розенкрейцеров. Его кабинет напоминал лабораторию средневековых алхимиков. Он тоже стремился найти, нет, не золото, но философский камень – ключ к секретам и тайнам Вселенной и человека.
Незадолго до смерти, словно оглядывая свою жизнь, такую спокойную внешне и такую неистово бурную внутренне, Исаак Ньютон сказал: «Я смотрю на себя как на ребенка, который, играя на морском берегу, нашел несколько камешков поглаже и раковин попестрее, чем удавалось другим, в то время как неизмеримый океан истины расстилается передо мной неисследованным».
Ньютон умер в Кенсингтоне, под Лондоном, 20 марта 1727 года. Шесть пэров Англии несли на плечах гроб ученого к Вестминстерскому аббатству в Лондоне, где захоронены величайшие люди страны.
Эта эпитафия – краткий итог жизни великого искателя истины: «Здесь покоится сэр Исаак Ньютон, дворянин, который почти божественным разумом первым доказал с факелом математики движение планет, пути комет и приливы океанов. Он исследовал различия световых лучей и проявляющиеся при этом различные свойства цветов, чего ранее никто не подозревал. Прилежный, мудрый и верный истолкователь природы, древности и Святого писания, он утверждал своей философией величие всемогущего Бога, а нравом выражал евангельскую простоту. Пусть смертные радуются, что существовало такое украшение рода человеческого».
Принц математиков
Дмитрий Зубов
В 13 лет он стал студентом факультета искусств Базельского университета, в 17 – доктором философии, в 19 – адъюнктом по физиологии в Петербурге, в 24 – профессором физики, а в 26 уже заведовал кафедрой математики Российской академии наук. И это лишь начало долгой незаурядной жизни Леонарда Эйлера – человека-легенды, гордости российской науки, общего учителя математиков XVIII века, по меткому выражению Лапласа. Princeps matematicorum – так называли его коллеги.
Эйлер пришел в этот мир в день рождения Леонардо да Винчи – 15 апреля, а при крещении получил то же имя, что и его знаменитый предшественник. С великим итальянцем его роднит и многогранность дарования. На магистерском испытании Эйлер произносит блистательную речь на латыни о сравнении философских взглядов Декарта и Ньютона, а уже через год пишет «Диссертацию по физике о звуке». По настоянию отца он готовится стать богословом, а в это же время участвует в конкурсной работе на тему о наилучшем расположении мачт на кораблях, хотя в гористой Швейцарии он вряд ли видел парусники, разве что на картинках. Что ж, гений – он во всем гений… и всегда! К двадцати годам Эйлер уже вполне сложившийся ученый.
