Несмотря на это происшествие, к маневрам дивизия линкоров подошла, выполнив все положенные боевые упражнения, сплаванная. И в маневрах, состоявшихся во второй половине сентября, показала себя хорошо. В те дни на «Октябрьской революции» рядом с Галлером был Ф. Ф. Раскольников. В последний раз Льву Михайловичу довелось с ним встретиться. Уже давно Федор Федорович не связан с флотом — стал дипломатом, в 1929 году возглавлял в Москве издательство, писал. Галлер с удовольствием читал его воспоминания о годах революции, об Энзелийской операции на Каспии, книгу об Афганистане. Когда встретились, похвалил. Но Раскольников отмахнулся: главная книга еще впереди, а вот вы на Балтике — молодцы! Правда, «молодцы» подкачали: во время ночной торпедной атаки на линкоры столкнулись выключившие ходовые огни эсминцы «Войков» и «Володарский» — трое погибло, двенадцать ранены. Допустил ошибку недавно и спешно назначенный командир «Володарского»…
Начало нового учебного года командование флота решило ознаменовать конференцией начальствующего состава. В родном тогда почти каждому военному моряку-командиру зале Революции в Военно-морском училище имени М. В. Фрунзе собрались командиры соединений, штабов и кораблей, преподаватели и командование Военно-морской академии, Командирских классов и военно-морских училищ. Занимая свое место в президиуме, не знал Галлер, что многих из тех, кто в зале, потом долго не увидит, с некоторыми расстанется навсегда: до волны арестов на флоте оставалось несколько месяцев. А совещание было и деловым, и интересным. О необходимости готовить себя к проведению операций разнородных сил говорил профессор Военно-морской академии Б. Б. Жерве; командир дивизиона торпедных катеров В. Ф. Чернышев произнес пылкий панегирик своим корабликам; командир эсминца «Рыков» В. Е. Эмме предлагал быстрее приступить к строительству новых эсминцев… Выступил и Галлер. Он говорил, что командный состав не должен успокаиваться на достигнутом, что уровень знаний неизбежно будет падать, отставать, если командиры сочтут, Что все изучили. Флоты морских держав стремительно развиваются, растет мощь морской авиации, входят в строй авианосцы. Быть может, у нас еще нет возможности начать строить большой флот. Но необходимы полноценные конструкторские бюро для создания проектов будущих эсминцев и лидеров, крейсеров, линкоров и авианосцев. Оперативно-технические задания на них должно разрабатывать в тесной связи с начальствующим составом Морских Сил. Главный путь и здесь, и в продвижении к новому в тактике и искусстве операций совместная, коллективная работа…[168]
После совещания член Реввоенсовета Г. П. Киреев пригласил к себе Галлера. «Лев Михайлович, только что звонил Муклевич. Вызывают вас в Москву. Зачем — узнаете на месте. Выезжайте…»
На следующее утро Галлер выехал из Кронштадта в Ленинград. Неожиданный вызов взволновал его. Может быть, предстоит новое назначение? Лишь бы не на берег… И Лев Михайлович решил, что будет просить послать на любой флот, только бы не «думным боярином», как называл язвительный Белли чиновных флотских береговиков высокого ранга. Смятение его духа заметила Тоня. Собирая чемоданчик в дорогу, ничего не спросила, и, пытаясь отвлечь, рассказывала городские новости: про выставку замечательного художника Павла Филонова, которую никак не открывают в Русском музее, о новом интереснейшем романе Артема Веселого «Россия, кровью умытая» и группе «Перевал» Воронского («Левушка, как ты мог не прочитать! Я же тебе говорила!»). Лев Михайлович слушал, согласно кивал, но мысли его были далеко…
Как был Галлер счастлив, когда наморси Муклевич известил, что Реввоенсовет СССР поручает ему перевести из Балтики в Черное море линкор «Парижская коммуна» и крейсер «Профинтерн»! Его кандидатуру, пояснил Муклевич, выдвинул Г. П. Киреев. Конечно, приятно доверие, но и как замечательно выйти в океан, пройти морскими дорогами, хоженными в довоенные еще годы на «Герцоге Эдинбургском», на «Славе»! Но пока океану предшествовала проза: работа в штабе РККФ по согласованию графика приема топлива с транспортов во время перехода, инструктаж в Наркомате иностранных дел. И наконец, еще одна встреча с Муклевичем, где Галлеру было сказано, что по переходу отряда он получит секретную инструкцию, но главное должен знать уже сейчас: его соединение будет именоваться практическим отрядом Балтийского моря. О том, что отряд идет в Севастополь, проинформируют только флагмана, комиссара отряда и комиссаров кораблей. Официально корабли идут в Средиземное море для боевой подготовки в зимнее время, с тем чтобы затем вернуться в Кронштадт или перейти в Мурманск. На самом деле цель перебазирования — усилить Морские силы Черного моря, так как турецкий линейный крейсер «Явуз», в прошлом германский «Гебен», в 1929 году заканчивает модернизацию. Корабля, способного ему противостоять, у нас на Черном море нет…
Вернувшись в Кронштадт, Галлер немедленно приступил к подготовке «Парижской коммуны» и «Профинтерна» к походу. Впервые за годы Советской власти кораблям такого класса предстояло пройти в Средиземное море. Отряд должен был пересечь в период зимних штормов Северное море, Бискайский залив и, обогнув Пиренейский полуостров, пройти через Гибралтарский пролив. Готовы ли, смогут линкор и крейсер выдержать неистовые штормы Бискайи? Ответа на этот вопрос никто дать не мог: ни линкоры типа «Севастополь», ни крейсера типа «Светлана» еще никогда не выходили за пределы Балтийского моря. «Профинтерн», вступивший в строй только в июле 1928 года, был новым кораблем. Но Галлера это не успокаивало: новый — значит, еще недостаточно испытанный.
«Парижская коммуна» стояла в доке, линкор, находившийся в строю уже 15 лет, тщательно готовили к плаванию…
Приказом Реввоенсовета Морских сил Балтморя от 15 ноября 1929 года был объявлен следующий состав командования и штаба отряда: командир Л. М. Галлер, флагштурман Н. А. Сакеллари, помощник флагштурмана Б. П. Новицкий, флагмех К. Г. Дмитриев, флагсвязист В. М. Гаврилов. Кроме того, по просьбе Льва Михайловича в штаб отряда вошли «для особых поручений» преподаватели Военно-морской академии Е. Е. Шведе и П. Ю. Орас. Знатоки театра и международного морского права, они могли пригодиться. В поход шел и член Реввоенсовета, начальник политуправления флота Г. П. Киреев.
21 ноября в Кронштадт прибыл начальник Военно-Морских Сил РККА Р. А. Муклевич. «Парижская коммуна» и «Профинтерн» уже стояли на Большом Кронштадтском рейде, готовые к походу. Наморси провел смотр кораблей, выступил с короткой речью перед командой линкора: «Предстоящий поход тяжел и будет полон лишений, но на Кронштадтском рейде нет ни одного моряка из остающихся, которые бы не позавидовала вам». И вот Галлер в салоне флагмана получает последние напутствия. Муклевич вручает ему секретную инструкцию. Она гласит, что поставленная задача имеет «важное политическое и военное значение» и «до стоянки в Неаполе никто, кроме Вас и комиссаров кораблей, не должен знать, что отряд направляется в Черное море». Сообщить личному составу о следовании в Севастополь инструкция разрешала лишь после выхода из Неаполя. И наконец, последнее указание: «Газетным репортерам интервью не давать»[169].
