Мак тянется к моей тарелке, хватает кусочек картошки и отправляет его в рот.
— Эй! — возмущаюсь я и тяну тарелку на себя.
— Прости, но она такая аппетитная, — смеется он. — А как же «поделись с ближним своим»?
— Хм, — хмурюсь я, не отпуская тарелку. Но перед его улыбкой невозможно устоять.
— Спасибо, — благодарит он официантку, когда она приносит ему его блюдо. — Выглядит потрясающе.
— Положила вам побольше картошки, — мрачно отзывается она.
Девушку явно раздражает тот факт, что на него не действуют ее чары. Она выжидает секундочку и с разочарованным видом уходит. Весь ее флирт вкупе с демонстрацией прелестей пошел коту под хвост. По ее лицу видно, что такое случается крайне редко, а потому она жутко расстроена.
Мак встряхивает бутылочку с кетчупом и выливает все ее содержимое себе в тарелку.
— Любишь картошку с кетчупом? — спрашиваю я.
— Люблю кетчуп, — отвечает он. — А ты?
Он вдруг смотрит в мою тарелку, в которой нет и следа томатного соуса, и его глаза широко раскрываются от ужаса:
— Ты же не из этих, нет?
— Из кого — из этих?
— Не из кетчупоненавистников?
— Это еще кто такие?
Он с облегчением вздыхает.
— Фу-у, раз ты о них даже не слышала, я в безопасности, — говорит он. — Кетчупоненавистники — это заклятые враги кетчупа.
— Враги кетчупа? — Я чуть не плачу со смеху, настолько глупо это звучит.
— Да, они скрываются повсюду. Они специально подбрасывают мелкие монеты в баночки с кетчупом, чтобы у людей заворот кишок случился. Вот так-то!
— Никогда таких не встречала.
— Тебе сильно повезло, — отзывается он. — Так что, каков твой план, Коко Суон?
— Мой план?
— Будешь дальше разыскивать настоящего Джеймса Флинна?
— Еще не знаю, — отвечаю я, посыпаю картошку солью и отправляю один кусочек себе в рот.
— Тогда лучше решай поскорее. Раз уж ты меня в это втянула… — театрально закатывает глаза он.
— Никуда я тебя не втягивала, — отвечаю я и бросаю кусочек картошки Горацио, который, как всегда, проглатывает угощение, не жуя.
— Нет, втягивала, — деланно расстраивается он. — Как же я буду теперь спать по ночам, зная о том, что письмо так и не дошло до своего адресата? Это неправильно. Не думаю, что смогу жить дальше, зная об этой истории.
— Уверена, ты как-нибудь переживешь, — усмехаюсь я.
Он подается вперед, вероломно хватает еще парочку кусочков картошки, хоть у него и есть полная тарелка своей, и закидывает их в рот так быстро, что и я пикнуть не успеваю.
— Нет, не переживу. Так что, раз у тебя нет никакого плана, могу предложить свой.
— Ты что-то придумал?
— Ага. Подобные затеи — мой профиль. Затейник и — ах да! — отличный сыщик. Мне даже скауты значок за это выдали. Точнее, хотели выдать.
— Да ну? — расплываюсь я в улыбке. Какой же он смешной! И невыразимо привлекательный.
— Правда-правда, — уверенно отвечает он, уволакивая у меня с тарелки еще кусочек картошки. Вдруг у него в кармане звонит мобильный.
— Ага! — торжествует он. — Дело пошло.
— Кто это?
— Из агентства недвижимости. Пока ты отходила в дамскую комнату припудрить носик, я взял инициативу на себя и снова им позвонил. Они искали адрес нужного нам Джеймса Флинна все это время.
Он берет трубку, а я по-прежнему не могу поверить в то, что он сказал, это невероятно! Он же только кивает и бормочет изредка что-то в знак согласия.
— Ну? — нетерпеливо спрашиваю я, когда он отключается. — Что они сказали?
— Как мы и думали. У них в системе действительно оказалось два Джеймса Флинна, — говорит он. — Но, боюсь, ничего хорошего они мне не сообщили.
У меня сердце обрывается.
— Он умер? — Такой ужасной концовки для истории Тэтти не предвидела даже я.
— Нет. Но у них нет его адреса. Продав дом, он уехал за границу, а куда — неизвестно.
Я никогда его не найду.
— Они точно ничего не знают? — спрашиваю я.
— Нет, прости, Коко. Оказывается, он скрипач, разъезжает по всему миру с оркестром. Одному Богу известно, куда их занесло сейчас.
Я лихорадочно соображаю.
— Дай телефон, — прошу я.
— Зачем? — удивляется он моему командирскому тону.
— У тебя ведь смартфон?
— Да, — кивает Мак и протягивает мне мобильный.
— Какой здесь пароль от вай-фай?
Он поворачивается назад, в сторону окошка, находит на нем небольшую вывеску и читает вслух нужную нам комбинацию цифр. За считаные секунды на его телефоне загружается страничка «Гугл», и я вбиваю в поисковик следующие слова: «Джеймс Флинн, оркестр». Пока грузится страничка с результатами, я думаю о том, что Марк мог бы мною гордиться. Хорошо, что тем вечером, когда мы разбирались со страничкой на «Фейсбуке», он успел объяснить мне, как работает вай-фай, иначе я бы в жизни не справилась.
— Ну конечно! — восклицает Мак, наблюдая за моими действиями. — Мы же можем узнать, где играет его оркестр, это же так просто!
Надеюсь. Искренне на это надеюсь. Кажется, страничка грузится целую вечность, но вот она наконец открылась, и я лихорадочно просматриваю выданные «Гуглом» результаты, прокручивая их вниз дрожащими от волнения руками.
— Он — первая скрипка в ирландском струнном оркестре, — читаю я. — И следующий концерт они дадут…
— Где? — спрашивает Мак.
Я отрываю взгляд от телефона и ошеломленно смотрю на него. Поверить не могу. Это еще один знак.
— В Париже, — отвечаю я. — Следующий их концерт будет в Париже.
Мы с Кэт устраиваемся в отдельном кабинете в баре «Сентрал», так, чтобы нас никто не услышал. Я захотела встретиться с ней, потому что наконец-то придумала идеальный план, который разрешит все проблемы Марка. Сразу после того, как Мак привез меня домой вчера вечером, мне пришла в голову отличная идея. Ума не приложу, как я сразу об этом не подумала. Я выскочила из его машины счастливой и окрыленной, думая лишь о том, что нам удалось еще кое-что разузнать о настоящем Джеймсе.
Помахав ему на прощание, я скрылась в магазине, но задержалась у окна, увидев, что у лавки Карла ошивается этот хулиган, Шон О’Мелли. И я сразу поняла, как можно вытащить Марка из затруднительного положения, в которое он угодил, так, чтобы не доставить ему никаких неприятностей.
— Думаешь, сработает? — обеспокоенно спрашивает Кэт.
— Уверена, — отвечаю я. — Он просто создан для таких дел.
— А вдруг что-то пойдет не так? — Она с опаской поглядывает в сторону входа, ожидая, что он вот-вот появится на пороге.
— Все будет в порядке, — решительно говорю я ей. — Я тебе обещаю.
