Между тем, вернувшегося из ссылки поэта московская публика встретила восторженно. Его наперебой приглашали в лучшие дома. Не без успеха ухаживал он и за многими светскими дамами, но, как говорил сам, «мертвецки не был влюблен ни в одну из них». До тех пор, пока не встретил свою «мадонну», «чистейшей прелести чистейший образец» – Наталью Гончарову. 18 февраля 1831 г. они были обвенчаны в церкви Старого Вознесения в Москве. Женитьба Пушкина весьма удивила высший свет, многие жалели невесту, помня о множестве похождений влюбчивого поэта.
А между тем первые годы семейной жизни принесли Пушкину счастье и успокоение, к которому он внутренне всегда стремился. Но этому мало кто верил, кроме разве что близких друзей. Высший свет никогда не относился к поэту искренне и доброжелательно, а после женитьбы на первой красавице Москвы недоброжелательство только усилилось. Кроме того, Пушкина не любили за своевольный характер, едкие эпиграммы, завидовали его литературной славе, о нем злословили и сплетничали, втягивая в никчемные ссоры. А когда Николай I «пожаловал» Пушкину несоответствующее его годам звание камер-юнкера, придворные получили достаточно пищи для насмешек и злых шуток.
Последние годы жизни Пушкина были полны неприятностей, денежных хлопот, тревог, мелких, злых уколов и крупных обид. У него не стало «досуга вольной холостой жизни, необходимой для писателя», как выразился он в одном из писем. Вынужденному содержать большую семью, «кружиться в свете», поэту приходилось постоянно изворачиваться – обращаться за помощью к казне, занимать деньги у друзей и ростовщиков, закладывать бриллианты жены. Он мечтал оставить Петербург и уехать в деревню, но царь ему в этом отказывал. Полиция за ним постоянно шпионила, критики холодно отзывались о новых сочинениях, Белинский заговорил о «закате Пушкинского гения». А ведь именно в этот период поэт создал поэму «Медный всадник», лучшие свои прозаические произведения, такие, как «Дубровский», «Пиковая дама», «Капитанская дочка» и многое другое.
Вдобавок ко всему злословие преследовало поэта и в личной жизни: злобные анонимы посылали подметные письма о неверности жены, а весь высший свет Петербурга дружно обсуждал небылицы о ее романе с пустым франтом Жоржем Дантесом…
Екатерина Мещерская, дочь историка Н. М. Карамзина, видевшая Пушкина за несколько дней до трагических событий, свидетельствовала, что Пушкин в последние дни жизни был в «лихорадочном состоянии», с «какими-то судорожными движениями, которые начинались в его лице и во всем теле», как только он встречал Дантеса. Дуэль с ним стала неизбежной. Она оказалась роковой для поэта. Выстрел приемного сына французского посланника оборвал жизнь Пушкина 28 января 1837 г.
Сохранилось немало воспоминаний современников о смерти поэта. Но, пожалуй, никто так проникновенно, как В. Жуковский не смог передать свои ощущения от посмертного преображения пушкинского облика, исполненного величия и покоя: «Когда все ушли, я сел и долго один смотрел ему в лицо. Никогда на этом лице я не видел ничего подобного тому, что было на нем в первую минуту смерти… Но что выражалось на его лице, я сказать не умею… Это не было выражение ума, прежде свойственное этому лицу; это не было также выражение поэтическое. Нет. Какая-то глубокая удивительная мысль на нем разливалась, что-то похожее на видение, на какое-то полное, важное, удовлетворенное знание. Я уверяю тебя, что никогда на лице его я не видал выражения такой глубокой, величественной, торжественной мысли. Она, конечно, таилась в нем и прежде. Но в этой чистоте обнаружилась только тогда, когда все земное отделилось от него с прикосновением смерти. Таков был конец нашего Пушкина».
Земная жизнь поэта оказалась до боли короткой. Но вслед за его гибелью началась другая, бессмертная жизнь пушкинских творений, отмеченная поистине всенародной любовью и славой, которую не смог затмить ни один русский писатель ни в XIX, ни в XX веке.
Эрих Мария Ремарк
(22.06.1898 – 25.09.1970)
Немецкий писатель.
Романы «На Западном фронте без перемен», «Возвращение», «Три товарища», «Возлюби ближнего своего», «Триумфальная арка», «Искра жизни», «Время жить, время умирать», «Черный обелиск», «Жизнь взаймы», «Ночь в Лиссабоне», «Тени в раю» и др.; драма «Последняя остановка».
В немецкой литературе ХХ века не было писателя более популярного, чем Эрих Мария Ремарк. Его любили и читали миллионы, а его книги были переведены на 50 языков и выходили невиданными для того времени тиражами. Достаточно сказать, что уже первый роман «На Западном фронте без перемен», вышедшей в 1929 г., разошелся в количестве 3,5 миллиона экземпляров, что было рекордом для всей книжной индустрии. Однако этот грандиозный успех писателю так и не удалось повторить, несмотря на огромную популярность других его произведений.
На биографию писателя наложила отпечаток вся история ХХ столетия: детство и юность в кайзеровское время, Веймарская республика и, наконец, годы изгнания, проведенные в США и Швейцарии.
Эрих Пауль Ремарк родился 22 июня 1898 г. в провинциальном городке Оснабрюке, в Нижней Саксонии. Отец писателя Петер Франц Ремарк был книгопечатником и происходил из династии ремесленников скромного достатка. Мать Анна Мари занималась воспитанием детей. Раннее детство Эриха было беззаботным, с играми на лоне природы и праздниками на соборной площади, где бродячие музыканты и акробаты развлекали публику.
Ремарк рос живым, мечтательным мальчиком, рано увлекся литературой, читал много, правда, бессистемно и в основном книги, которые приносил отец для переплета. И все же позже, вспоминая детские и отроческие годы, Ремарк говорил: «Мои мечты не встречали понимания ни дома, ни в школе, не нашлось и умного советчика, когда пробовал сориентироваться в мире книг. Невозможно было представить себя в будущем никем иным, кроме как почтмейстером, учителем или аптекарем».
В 1915 г. Ремарк поступил в католическую учительскую семинарию, подчинившись воле родителей, которые мечтали, чтобы сын принадлежал к солидному среднему сословию, а главное, избежал участи простого рабочего. Однако закончить ее ему не удалось: в ноябре 1916 г. Эриха призвали в армию, где он попал в так называемую «землекопную» роту. Молодой солдат чинил разрушенные рельсовые пути, прокладывал телефонные линии, устанавливал заграждения из колючей проволоки. Летом 1917 г. он был тяжело ранен, осколки снаряда попали в ногу, руку, задели шею, в результате чего Эрих оказался в госпитале города Буйсбурга, где лечился до конца октября 1918 г. И хотя в письмах он старался казаться веселым и беззаботным, ужасы войны, пережитое на фронте забыть было трудно: «Премерзкое это занятие – в такой собачий холод ползать по воронкам, стоять на посту, коченея на ледяном ветру, и вообще не чувствовать себя человеком».
