принимать непростые решения. Я сказал вам, что мы (правление) можем подготовить стратегию, но решение принимают наблюдательный совет и семьи владельцев. Ясно одно: рабочая сила – это очень гордая сила. Вы добились того, что Порше и Пиех, семьи собственников, сегодня владеют 51 % акций первого выпуска Volkswagen. Это сделали вы и никто другой. И если дело дошло до создания единого концерна, – а я твердо верю, что это правильное решение и оно всегда было нашей целью, – значит и структура собственности останется прежней. Это означает, что семьи Порше и Пиех будут и дальше вести вас и заботиться о том, чтобы вам были гарантированы рабочие места, в этом я согласен с Уве».
Уве Хюк по-прежнему возглавляет производственный совет. Спустя три года он прокомментировал увольнение Видекинга: «Мне было ясно, что пути назад нет. В какой-то момент Видекинг тоже осознал это. Нужно было начинать все сначала».
Вольфганг Порше тоже спустился на ступень ниже. Хоть он и остался председателем наблюдательного совета холдинга Porsche, но больше не имел прежнего влияния. Порше, всегда тихий и сдержанный, подходит к микрофону и произносит очень эмоциональную и трогательную речь. «Сегодня мне хочется и радоваться, и плакать одновременно, – запинаясь, читает он с листа. – Я, конечно, огорчен, что доктор Видекинг уходит из Porsche, но с нетерпением жду дальнейшего развития нашей компании, которая станет еще сильнее. Не беспокойтесь о рабочих местах, нас ждет светлое будущее. И можете на меня положиться: легенда о Porsche живет и будет жить. Спасибо».
Вольфганг Порше не может сдержать слез. Это слишком. Сначала он обнимается с Видекингом, а затем с Хольгером Хертером. Как во сне. Речь идет о сохранении чести великого имени, наследия деда, длинной тени отца, семейной истории и его семьи, создавшей век автомобилей и миллиардном состоянии, которое было почти проиграно. А также о чем-то уникальном, что в этот день исчезнет навсегда: последний независимый автопроизводитель Европы, который практически разрушен и может выжить только в составе огромного концерна как одна из многих марок.
Единственное, что спасает Porsche от участи других брендов спортивных автомобилей – это структура собственности. «Владельцы – тоже люди, действующие в интересах предприятия, – сказал председатель производственного совета Хюк. – Porsche – в наших сердцах». В августе 2009 года они с Фердинандом Пиехом «ударили по рукам», договорившись, что Porsche сохранит самостоятельность в составе концерна Volkswagen. По словам Хюка, они «хотели, чтобы Porsche оставалась компанией, которая пахнет гаражом даже в наше время. Без этого духа миф быстро развеется». Обе семьи имеют право голоса в концерне Volkswagen-Porsche.
Их большой план провалился. Не маленькая компания поглотила большую, а наоборот, как это обычно случается в бизнесе и жизни. Вольфганг Порше проиграл борьбу за власть своему кузену и другим, как говорил Видекинг, «враждебным партнерам» – руководителям, политикам и членам производственного совета. Семейная драма окончена, по крайней мере пока. До следующего поколения.
Фердинанд Пиех так прокомментировал это в сентябре 2010 года в Париже: «Никогда не было разногласий в том, чтобы быть одной компанией. Были разные мнения о том, кто должен ею управлять. Но потом и этот вопрос был решен».
Ауст: «Когда вы поняли, что все идет к такому решению? Было ли это запланировано изначально?»
Пиех: «Это нельзя было предсказать».
Сильной, но прибыльной семейной ссоре пришел конец. Компания Porsche потеряла независимость, зато за несколько лет состояние семей Порше и Пиех увеличилось в разы. Перед тем как войти в состав концерна из Вольфсбурга, Porsche владели 100 % акций маленькой компании по производству спортивных автомобилей, а теперь им принадлежит более половины второго в мире автомобильного концерна.
«На самом деле победителя и проигравшего в этой уникальной борьбе за власть между двумя предприятиями и двумя семейными кланами определить не так уж легко», – говорит редактор Der Spiegel Дитмар Хавранек. Компания по производству спортивных автомобилей Porsche вышла победителем, преодолев финансовые трудности, которые были куда серьезнее, чем было известно общественности. В итоге долги составили не десять, а 14 миллиардов евро, то есть они были к пропасти куда ближе, чем многие думали.
Поглощение Porsche было победой и по другой причине. Как говорили руководители Porsche, после битвы за поглощение долгое время компания была скорее банком, чем предприятием по производству автомобилей. Огромные прибыли, полученные под руководством Видекинга, в основном уходили на спекуляции с акциями Volkswagen. Тогда как нужны были большие расходы на разработку Panamera, в которой хоть и использовались компоненты двигателя и привода внедорожника Cayenne, но в остальном это была дорогая индивидуальная конструкция. Денег на дальнейшее развитие имеющегося модельного ряда не оставалось, и такие существенные технические улучшения, как автоматическая коробка передач с двойным сцеплением, не внедрялись либо внедрялись слишком поздно по сравнению с конкурентами.
«Прекрасная легенда о Porsche, – говорит Дитмар Хавранек, – долгое время прикрывала тот факт, что модели из Цуффенхаузена блистают новейшими технологиями». Теперь они надеялись получить инновационный рост из Вольфсбурга. Крупный концерн со штатом инженеров в 30 000 человек обладал ресурсами для исследования и разработки, недоступными для небольшого производителя Porsche, который выпускал максимум 100 000 автомобилей в год. Появился шанс усилить блеск марки Porsche и с технической стороны. И можно ожидать, что два таких энтузиаста Porsche, как Пиех и Винтеркорн, во главе концерна сделают для этого все возможное.
С другой стороны, нет уверенности в том, что концерн Volkswagen может считать себя победителем. Во-первых, они понимали, что слияние будет стоить уйму денег. За 49,9 % акций компании Porsche AG нужно было заплатить около 4 миллиардов евро. Еще 3 миллиарда – на покупку торговой фирмы Порше и Пиех в Зальцбурге, чтобы у них были деньги для увеличения капитала Porsche. В долгосрочной перспективе покупка Porsche была разумным вложением для концерна Volkswagen, но в краткосрочной перспективе сделка была обременительной, говорит Хавранек.
Считается, что Венделин Видекинг больше всего потерял в битве за поглощение. Но это смотря с какой стороны. При огромных прибылях, которые получала компания Porsche в последние годы его пребывания в должности, оклад Видекинга достиг головокружительных значений. Оценки составляли от 50 до 80 миллионов евро в год, и не единожды, а много раз. Если бы Видекинг подал иск при уходе после 17 лет в должности руководителя, то, по оценкам юристов Porsche, ему причиталось от 170 до 175 миллионов евро. Он принял предложение о выплате 50 миллионов и половину отдал благотворительному фонду. «С одной стороны, руководитель, который довел компанию почти до банкротства, вообще не должен получать никакой компенсации, – говорит Дитмар Хавранек, с самого начала до конца
