Владимир Романовский - Америка как есть

То есть как это ничего? Даже Люлли не было? Хмм. А вот, например, Джордано – был? Нет, не было никакого Джордано. И Форе не было. И Скрябина не было. Ничего не было.

Битлз оказались удобными – всем. Подростки, слушающие Битлз, ощущали себя протестующими революционерами. Импресарио, устраивающие концерты и записи, получали колоссальные дивиденды. Правительства мира радовались полному отсутствию в песнях Битлз какой-либо опасности для себя. Многочисленные подражатели находили, что для исполнения песен Битлз не нужно заканчивать консерваторию по классу фортепиано. Было легко и весело. Битломания охватила не только Америку – весь мир.

Через четыреста лет после Шекспира английские исполнители пели песни такого содержания —

Все это было бы просто скучно, если бы посетителям концертов и слушателям дисков не предлагалось подспудно – заводить самих себя, участвуя в происходящем, часто под воздействием алкоголя и наркотиков. Предлагалось подпевать, мычать, пританцовывать – заниматься самогипнозом. Понятно, что при таком раскладе слова не очень важны, а мелодии чем непритязательнее, тем лучше. Через двадцать лет после возникновения феномена Джона Леннона индустриальные критики сравнивали с Шубертом.

Еще один неприятный аспект всего этого – открыто декларированный атеизм. Песня, написанная Ленноном для исполнения под рояль, уже в среднем возрасте, когда ему было под сорок, и возведенная в культ, имеет такие слова (я постарался в переводе найти русские эквиваленты неуклюжестям фразеологии) —

Джону Леннону в заслугу ставится «борьба с организованной религией».

Возможно, из рок-н-ролла получился бы интересный музыкальный жанр, останься он американским. Но «Британское Нашествие», Битлз, а за ними Роллинг Стоунз, Би-Джиз, и прочие британцы, люди из страны, чья музыкальная традиция находилась и находится на уровне Албании, лишили этот стиль национальных корней, сделав совершенно механическим. В этом виде рок-н-ролл занял все позиции, монополизировав популярную музыку, и существует до сих пор. Это неслыханно и беспрецедентно – давно устаревший жанр существует уже полвека. Все новые и новые поколения дилетантов дергают струны и стучат в барабаны, подражая предыдущим поколениям, не придумывая ничего нового. Оглушающие децибелы, все мощнее с каждым годом, превращают музыку в монотонный шум. Собственно наполнение – нотное ли, словесное ли – давно уже никого не интересует. Четыре четверти, непрерывный ритм, задающийся примитивным барабаном, перемежающимся ударами тарелок и басовой гитарой. Самое распространенное слово в текстах песен – бейби.

На те же пятидесятые годы, время президенства генерала Айзенхауэра, приходится начало эры телевидения.

Появляется первый сериал – «Молодожены», повествующий о паре, живущей вместе уже полтора десятка лет, он – водитель автобуса, прожектер, желающий авантюрным способом заработать много денег, толстый, она – домашняя хозяйка с практическим складом ума. Живут они в маленькой квартирке в Бруклине. Все еще в Бруклине.

Первый послевоенный удар по вьетнамским объектам нанесли французы, снабженные американской техникой. Почти век Вьетнам состоял французской колонией, но во время Второй Мировой был захвачен Японией и использован как база для атак на Индию и Индокитай.

Затем в 1950-м году Северная Корея, снабженная советской техникой, атаковала Южную Корею, снабженную американской техникой. В этот конфликт вмешались все, кому не лень, включая ООН. Американский контингент вместе с контингентами еще нескольких стран принял участие. Со стороны Советского Союза участие принимали советники, пилоты, и спецназ. Со стороны Китая участие принимали многие. Конфликт продолжался три года и не кончился ничем.

А в конце пятидесятых годов начало налаживаться транспортное воздушное сообщение через Атлантику с помощью реактивных самолетов. Тогда же Советский Союз запустил первый Спутник (Спатник, как произносили в Америке в соответствии с англицизированным написанием). Это вдохновило фантастов всех стран на произведения, описывающие путешествия к далеким мирам в глубинах Вселенной во имя установления там демократических принципов необходимо насильственным путем. Появились формулы, по которым писались такие произведения. Например, взлетает космический корабль, рассчитав трехлетний, или десятилетний маршрут. Члены экипажа понятия не имеют о принципах действия корабля. Наличествующий на корабле профессор по ходу дела объясняет им эти принципы, заодно сообщая, что, в соответствии с эйнштейновским парадоксом близнецов, своих родных они уже никогда не увидят, ибо вернутся на землю лет через восемьсот. По этим произведениям снимались фильмы и ставились пьесы. А уж когда на околоземную орбиту вышла первая канистра с керосином, несущая в себе человека (это был Юрий Гагарин – Советский Союз «вышел вперед» в «космической гонке») – предположения стали строиться самые радужные. Человек, оказывается, вышел на главный рубеж – покорения Вселенной. Землю он уже покорил. Человек стал равным несуществующему Создателю. И так далее. Все это звучало очень романтично, с оговорками.

Предполагалось (фантастами) что в будущем еду и одежду можно будет синтезировать, и все будут носить обтягивающее космическое и есть эскарго из тюбиков (с тюбиками этими просто беда – человечество влюблено в тюбики). Одежду в пятидесятые-шестидесятые УЖЕ синтезировали – из нефтепродуктов. Результаты выглядели обнадеживающе только на первый взгляд. Еду же производили, применяя все бульшие и бульшие дозы промышленной нефтяной химии – в виде удобрений и пестицидов. Еда, производимая таким способом в огромных количествах (поля посыпали пестицидами с самолетов) отличалась отсутствием вкусовых качеств и нужных витаминов. Традиционная еда произрастала в тех же что и раньше, а то и меньших, количествах. Выглядела она на прилавке хуже, чем индустриальная, а стоила много дороже. Это положение вещей сохраняется до сих пор. От синтетической одежды стали постепенно отказываться. Сегодня люди относительно разумные пользуются синтетическими элементами в одежде в разумных пределах, в практической (а не романтической) степени. К примеру, синтетика незаменима, как водонепроницаемое покрытие. С синтетической спортивной обувью не сравниться никакая кожа. И так далее. Во всем остальном же, начиная с нижнего белья и кончая одеждой элегантного покроя, по прежнему, и к счастью, доминируют хлопок, лен, и шерсть. Пожалуй, именно в одежде американцы, и с ними остальное цивилизованное человечество, достигло нужной пропорции в сочетании натурального и искусственного. Если бы эта же пропорция соблюдалась в … впрочем, об этом речь впереди.