Кузнецов начал учебу в училище Петрограда под грохот расстрелов моряков Кронштадта, повального голода и репрессий. Он стал на мостик «Червоной Украины» в страшный голодный 1933 г., уносивший тысячами людей. Когда он станет наркомом, почти все его предшественники на постах руководителей флотов и наркомата будут казнены.
В этих жутких обстоятельствах особенно светоносен и мужественен облик Николая Кузнецова. Он был как бы послан с иммунной миссией надежды для всей нации. Но, что особенно поразительно, время Кузнецова с точки зрения флотских идеалов и морского духа было едва ли не самым морским временем на Руси после Петра Великого. Гениальность Кузнецова, как моряка и командира, проявлялась всю жизнь в том, что он тысячи мотивов, обстоятельств, норм и подробностей подчинял всегда высшей цели воина — боевой готовности. И в этом качестве он — единственный моряк после Петра, кто оказал формирующее влияние на флоты, не сходя с командирского мостика крейсера «Червона Украина». Такого не удавалось ни одному морскому офицеру, тем более в тридцать лет.
Кузнецов, будучи командиром крейсера, разработал наставление «Боевая готовность одиночного корабля», внедренное на всех флотах. Им же разработан метод экстренного прогревания турбин, позволивший готовить турбины вместо четырех часов за 15–20 минут, что в 15 раз ускоряло готовность корабля к бою. Кузнецов и сам всем своим существом был настроен на боеготовность, как в личном плане, так и в мировоззренческом. Готовность к отпору он носил в крови при строгости и ревностном отношении к воинскому братству. Кузнецов отработал стрельбы большого калибра на высоких скоростях хода крейсера.
С крейсера «Червона Украина» началось движение, известное на флотах как «борьба за первый залп». Это артиллерийское понятие Кузнецов превратил в символ высшей боеготовности, придав ей стратегические черты.
Благодаря энергии Кузнецова это движение стало достоянием всех флотов. Газета «Красный флот» писала, что «на флотах заговорили о методах организации боевой подготовки по системе Кузнецова, только сам командир утверждал, что он ничего нового не создал».
На вечере в Центральном доме литераторов в январе 1977 г., посвященном памяти Кузнецова, выпускник Морского училища 1936 г. Г. Толстолуцкий вспоминал: «Там мы имели возможность видеть очень интересного человека — командира крейсера «Червона Украина». Молодой, стройный, с особой стрункой командир, он был высокого уровня моряк и славился на Черном море своей требовательностью и принципиальностью. Мы уже знали, что его крейсер завоевал первое место на флоте по всем видам боевой подготовки. Командир же Николай Герасимович Кузнецов был награжден орденом Красной Звезды».
Все на флоте знали, что командир крейсера «Червона Украина» Кузнецов сделал для личного состава много того, чего не было ни на одном корабле Черноморского флота. Для командиров Николай Герасимович организовал по утрам горячие завтраки вместо одного чая с пятьюдесятью граммами масла. На крейсере появились парикмахер и хороший портной.
Кузнецов Богом был создан для владения морем. «Адмиралтейство» означает «владычество морем». Петр I всех своих сподвижников, бойцов и корабелов и, прежде всего, преображенцев и семеновцев, которые первые двадцать лет выполняли роль корабелов, моряков и отборной морской пехоты, всех их исапостол Петр называл «адмиралтейцами», вкладывая в это слово разгадку своего царствования и русской судьбы. Кузнецов бессознательно впитал в себя дух и метод великого адмиралтейца. Первым русским «адмиралтейцем» после самого Петра можно считать св. Митрофания Воронежского, ревностно помогавшего Петру I в создании флота. Святитель Митрофаний — один из небесных покровителей града святого Петра и русского флота. Ему до 1917 г. в Петербурге были посвящены храмы и 6 престолов. Сейчас ни одного.
К августу 1936 г. судьба приготовила Кузнецову новый крутой разворот. Некто в Кремле, самый наблюдательный тогда человек на Руси и великий, без преувеличения, кадровик решил: прежде, чем возвысить Кузнецова, проверить его в жестких обстоятельствах войны за пределами страны. Одновременно он должен был показать способности дипломата и, по существу, разведчика. Последнее можно назвать высшим качеством мужчины из всех известных достоинств джентльмена. Как говорят сами англичане: «разведка настолько грязное дело, что ею могут заниматься только джентльмены». Однажды эту фразу довелось услышать перед моим выступлением в Военно-дипломатической академии. Произнес ее начальник академии вице-адмирал Кузьмин, в прошлом служивший в Великобритании.
В 1936 г. Кузнецов назначен военно-морским атташе и главным военно-морским советником, а также руководителем советских моряков-добровольцев в Испании. За год боевой службы в Испании Кузнецов удостоен орденов Ленина и Красного Знамени. Редчайшие награды по тем временам.
30 декабря 1937 г. был создан Народный комиссариат Военно-Морского Флота. Сталин спешил. Ему были нужны позарез энергичные и умные люди, обязательно недвусмысленные, во все сферы жизни страны и, прежде всего на командные высоты в наркоматы. Так сразу за Кузнецовым возвысился Жуков и ряд наркомов. Кузнецов отзывается из Испании и назначается 15 августа 1937 г. заместителем командующего Тихоокеанским флотом. Ему 34 года. Каждый вызов в Москву, начиная с командировки в Испанию, а затем на два стремительных назначения на Тихий океан, Кузнецов мысленно надевал чистую рубаху и готовился к смерти. Такова была эпоха расстрельного отбора. Его вызовут в Москву в 1939 г. для назначения на должность наркома. Мучительная поездка в неизвестность занимала от недели до десяти дней поездом. Перед отъездом из Владивостока он оставил конверт командующему округом и просил в случае его смерти переслать матери.
Командование Тихоокеанским флотом тоже было испытанием. Сталин теперь испытывал Кузнецова на самом главном для России театре — Тихоокеанском, с его протяженностью, ресурсами и нарождающимися хищными исполинами. С первых лет царствования императора Николая II Сибирь и Тихоокеанский фланг державы стали доминантой русской жизни. С тех пор любой глава России безжалостно проверялся на пригодность к национальному лидерству по его отношению к «крайнему востоку России» по выражению адмирала Невельского, великого подвижника Руси. Враги навязывали с тех пор этому Востоку имя «Дальний».
Невельской же принципиально назвал свой труд «Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России».
Русским Востоком считал этот берег Отечества и современник Невельского и графа Муравьева-Амурского апостол Сибири, будущий святой митрополит Московский Иннокентий (Вениаминов). Его можно вместе с Митрофанием Воронежским отнести к великим русским морским епископам.
