В прениях также выступили и подсудимые Прогляда и Половинкин. Оба они вслед за своими адвокатами еще раз заявили, что невиновны. Половинкин отметил, что действительно осуществлял слежку за автомобилем Козлова, но больше ничего, он хотел просто заработать денег: «Только я тогда еще удивлялся: какой идиот платит за слежку $2500 в месяц? А теперь понимаю: идиот – это я. Нас просто использовали». «Наша роль была следить и наследить», – добавил Прогляда. «Наши признательные первоначальные показания – единственное доказательство нашей вины. Но я отказываюсь от этих показаний. Мы просто козлы отпущения в этом деле», – заявил он.
17 октября 2007 года адвокат Бориса Шафрая Гай Мирзоян попросил присяжных вынести его подзащитному оправдательный вердикт, так как в суде не была доказана не только его причастность к данному преступлению, но и тот факт, что он вообще был осведомлен о подготовке убийства.
Следом в прениях должен был выступить активно сотрудничавший со следствием Богдан Погоржевский. По версии следствия, именно он купил за $500 пистолеты у неизвестного в ресторане «Сим-Сим», расположенном на Красной Пресне, для убийства Козлова. Однако Погоржевский неожиданно заявил, что отказывается от выступления в прениях, полностью доверяя свою защиту адвокатам – Марине Колотушкиной и Александре Пироговой. Те, выступая перед присяжными, попросили учесть искреннее раскаяние их клиента, а также тот факт, что он активно сотрудничал со следствием. Затем выступила предполагаемая сообщница Богдана Погоржевского – Лиана Аскерова. Ее адвокат Карина Гарибян утверждала, что данное признание было получено незаконным путем и написано чуть ли не под диктовку следователя. Эту версию активно поддержала и сама Аскерова, выступившая после своей защитницы.
Последнее слово
23 октября 2008 года в Мосгорсуде на закрытом для публики процессе обвиняемые выступили с последним словом.
Алексей Френкель готовился к этому дню более чем основательно. Его выступление было написано мелким убористым почерком на 80 страницах. Однако в последний момент он решил существенно, до восьми страниц, сократить свою речь. Но и ее не удалось донести до присяжных. Поздоровавшись с присяжными заседателями, Френкель заявил: «Я рад, что мне дали возможность хоть что-то сказать… Хочу обратить ваше внимание, что за девять месяцев, пока шел процесс, мы были в зале поочередно. То был я, а вас удаляли, когда я начинал говорить, то удаляли меня. При этом я постоянно задаюсь вопросом: как вы можете судить меня, когда в XXI веке в Мосгорсуде мне не дают даже высказаться? Даже инквизиторы перед костром предоставляли жертвам последнее слово». На этом Наталья Олихвер прервала подсудимого, заявив, что его речь не соответствует требованиям закона.
Однако Френкель продолжил: «Хочу обратить ваше внимание на то, что мне даже не дали возможность представить доказательства моей невиновности, а их у меня много». Здесь судья Олихвер снова вмешалась, заявив подсудимому, что всякий раз, когда он будет нарушать закон, она будет удалять из зала присяжных. И вскоре их удалили, когда Френкель сказал: «Сегодня происходит заседание по замещению вакантных должностей убийц Козлова – три гастарбайтера, лицо без определенного места жительства, человек с израильским паспортом, лицо кавказской национальности и банкир. И при этом вам говорят: голосуйте сердцем!»
«Представим себе, что я не вырос в бедной семье, – продолжал обвиняемый, – что я не пахал 16 часов в сутки. Я не пробился своим трудом из маленькой провинции в большой город. Представьте себе, что я сын олигарха. Представьте, что у меня вилла на Канарах и дача на Рублевке… Что занимаюсь какими-то аморальными делами. Представьте такое и скажите, это основание для того, чтобы признать человека виновным и вести человека на виселицу? Именно к этому они (гособвинители. – Примеч. ред.) вас и призывают. Они хотят довершить вашими руками умышленное убийство!» «Подсудимый Френкель! Не надо воздействовать на коллегию присяжных заседателей. Вы сами выбрали, чтобы они рассматривали ваше дело», – сказала на это председательствующая. «Прокурор в этом процессе сказал буквально следующее: «Дорогие товарищи присяжные, сегодня мы вам представляем кандидатов на вакантные должности убийц», – парировал Френкель. – Нравятся ли вам наши кандидатуры?» «Френкель, о чем вы просите присяжных в последнем слове перед тем, как они удалятся в совещательную комнату?» – настаивала на своем судья.
Выступление Алексея Френкеля неоднократно прерывалось судьей, присяжные также несколько раз удалялись из зала. Из наиболее запоминающихся откровений подсудимого следовало, что он оказался на скамье подсудимых «из-за нулевой гибкости спины», пояснив присяжным, что ему «говорили «плати», а я не платил и в банковской среде был белой вороной, потому что не играл по их правилам».
В конце своего последнего слова Френкель сказал: «Я не сомневаюсь, что в поставленных перед вами вопросах вы отличите «Убивал ли Френкель Козлова?» от вопроса «Нравится ли вам Френкель?». При этом Френкель напомнил присяжным, что «все расстрелянные по делу Чикатило тоже давали признательные показания».
Вслед за Френкелем, который не признал своей вины в организации убийства Козлова и его водителя, довольно кратко с последним словом выступили и остальные подсудимые. Большинство из них просили присяжных «вынести вердикт, опираясь на полученные в суде доказательства, а не предположения обвинения». Только Богдан Погоржевский раскаялся и попросил присяжных о снисхождении. Лиана Аскерова (для нее запросили 17-летнее заключение) и один из убийц, Максим Прогляда, которому грозило 25 лет лишения свободы, от последнего слова отказались. Борис Шафрай, которого сторона обвинения просила приговорить к 17 годам, и в последнем слове сохранил чувство юмора, заявив судье, что «с учетом моего возраста, а мне 57 лет, прокурор выписала мне билет в один конец, поэтому прошу, ваша честь, выдать мне билет на обратный рейс». «Я понимаю, что прокурор попросил дать мне ПЖ (пожизненный срок. – Примеч. ред.), но меня это не пугает, – заявил в последнем слове предполагаемый киллер Алексей Половинкин. – Но у меня есть близкие люди, и за них я буду бороться, потому что этого преступления я не совершал». Подвозивший, по версии следствия, киллеров Александр Белокопытов (обвинение запросило для него 12 лет) вообще обратился к судье с просьбой полностью оправдать его «в соответствии с вердиктом присяжных, которые установили мою непричастность к убийству Козлова, а за слежку уголовной ответственности нет».
Наиболее пафосным из всех оказался посредник Богдан Погоржевский, который предложил судье Наталье Олихвер сделку, заявив: «Я готов заключить договор ренты с женой Андрея Козлова Екатериной. И если меня отпустят на свободу, я буду выплачивать ей по 5000 рублей за каждого несовершеннолетнего ребенка, в том числе и детям водителя Семенова. Кроме того, буду платить и отцу банкира по 10 тысяч рублей на лечение». Обвинение с учетом раскаяния и помощи следствию запросило для Богдана Погоржевского девятилетний срок.
