Она со всех ног бросилась к старосте — моему деду — и выложила все, что видела, и, наверное, о чем представления не имела.
Старосте оставить без последствий такой донос нельзя было никак. По дороге к избе Степановой он зашел за подмогой, для мирского суда нужны были свидетели.
Не спрашивая, естественно, разрешения войти, дед распахнул дверь и увидел вдовушку, развлекавшую гостя самым интимным образом. Дед с товарищами, подстрекаемые жужжанием старухи, вытащили несчастную женщину из постели — бродяга под шумок убежал, — и доставили в дом священника — отца Павла, где и посадили под замок.
Скоро вся деревня собралась у церкви, горячо обсуждая, каким именно способом наказать виновную.
И вот Наталья Петровна, под руки выведенная из дома двумя дюжими мужиками, стоит у церкви, на позоре.
Решать надлежало священнику — отцу Павлу.
Приговор был таким: грешницу раздеть донага и выпороть всей деревней. А потом изгнать из общины.
Привели оседланную лошадь, руки женщины связали веревкой, другой конец которой привязали к седлу. Все собравшиеся, и мужчины и женщины, встали в два ряда. Староста хлопнул лошадь ладонью по крупу. Животное пустилось медленным шагом между рядами сельчан, вооружившихся кольями и плетьми.
Мой отец присутствовал при этом, хоть и не принимал участия в кровавой драме. Его приводило в ужас, что палачами стали друзья-соседи, даже его собственный отец. Я помню его лицо, когда он говорил: «И мой отец!..» Я уже замечала, что между ними не было особой близости. Так вот, этот случай перевернул взгляд сына на отца. Дело не в том, что бьют женщину. В русских деревнях это бывает очень часто и не считается преступным. Кто бьет — вот что поразило отца. Они выстроились, чтобы избить бедную женщину, чьим единственным грехом было то, что ее поймали за тем же, что делали и ее судьи. Чей грех был тяжелее? И кто первым должен ударить, кто без греха?
Жертва потеряла сознание после первых ударов, и в конце концов лошадь потащила впавшую в беспамятство жертву прочь из деревни. Ряды палачей распались.
Прервусь, потому что именно до этого места я слышала историю от отца. (Незадолго до его смерти.) О том, что сталось с Натальей несколько позже, мне, со слов отца же, рассказала Дуня, но спустя время.
Мне было неловко и даже стыдно слушать историю молодой вдовы от отца, ведь эта сторона жизни была от меня тогда совершенно скрыта. И я не понимала, почему вдруг он вспомнил об этом. Какая появилась в этом надобность? Картина, обрисованная рассказчиком, так ярко запечатлелась в моем мозгу, что не шла прочь, хотя я и гнала ее. Она стала кошмаром моих снов.
И вот отец умер. Потоки грязи, выливаемые на него, не только не умерились, но стали еще зловоннее. В какой-то из дней, когда я была доведена почти до отчаяния сплетнями, надо сказать, старательно доносимыми до меня и вообще домашних, в голове у меня абсолютно четко прозвучал голос отца:
— Кто без греха, пусть бросит первый камень.
Я словно очнулась. Пока отец был жив, он, как мог, защищал нас от сплетен, опутавших его всего. Предвидя смерть и зная, что недоброжелатели не оставят его душу в покое, он хотел так предупредить меня и даже утешить. Бедная Наталья прошла сквозь строй, приняла побои и некому оказалось защитить ее, пусть и не безгрешную. Но в чьих руках были плети? Кто судил ее?..
Когда все разошлись, отец пошел по следу, оставленному телом Натальи Петровны, пока не вышел в поле. Он шел на ржание лошади, и в конце концов нашел бесчувственную вдову. Освободив ее, опустился рядом на колени, осмотрел ссадины и синяки. Тело превратилось в кровавое месиво. Отцу удалось унять кровь очень быстро. Под его прикосновениями боль исчезала.
Они оставались в поле до вечера, а после благополучно добрались до какого-то убежища в лесу.
Наталья Петровна, сама еще не вполне поверившая в чудесное избавление, хотела было отблагодарить отца единственным понятным ей способом, но тот уклонился.
Отец приходил к ней каждую ночь всю неделю, приносил еду, и к концу недели женщина почти оправилась.
Тайком она пробралась в свой дом, достала из подпола золотой империал, припасенный на черный день, чтобы сесть на пароход, идущий в Тобольск, — «начинать новую жизнь».
Проводив Наталью Петровну до середины дороги, отец вернулся в деревню. А там играли свадьбу.
Тогда-то отец впервые напился.
Слово за слово, пьяные парни и мужики начали оглядываться вокруг в поисках женщин. Кто-то подсказал, что видел за деревней Наталью Петровну. Решили ее догнать. Кинулись к лошадям. И отец тоже.
Наталью Петровну догнали быстро. Женщина пришла в ужас. Кошмар неминуемо должен был повториться, но с еще более ужасными последствиями.
Увидев отца среди преследователей, Наталья Петровна совсем пала духом — она решила, что это он надоумил их погнаться за ней.
Отец говорил Дуне, что взгляда Натальи Петровны, каким она на него тогда посмотрела, он никогда не забудет. Этот взгляд и заставил его действовать. Он загородил Наталью Петровну собой.
От неожиданности все опешили. Почему-то никак не протестуя, повернули коней.
Наталья Петровна, ни слова не говоря, пошла дальше. Отец остался один. Какое-то время не мог сдвинуться с места, потом сорвался и побежал, не разбирая дороги. Так же внезапно остановился, разрыдался, упал на колени и начал молиться, прося Господа о прощении за грех, который едва не совершил.
Потом все как-то начало налаживаться.
Надо сказать, что вся жизнь отца протекала именно так — сначала поиски покоя, потом короткий миг равновесия, следом — снова словно толчки, заставляющие, кажется, круто менять дорогу.
Глава 2
Ночь души и женитьба
Дорога в кабак — Ученость не в счет — Новая тварь — Монастырские распри
Дорога в кабак
Отцу исполнилось восемнадцать. Он говорил нам, детям, что именно тогда почувствовал в себе присутствие какой-то силы. Не помню, какими точно словами он выражался, но помню с абсолютной ясностью, что именно хотел выразить. Он стал осознавать присутствие в себе того, чье существование согревало и дарило ощущение благополучия.
У отца никогда не было духовного наставника. Все, что он понял, он понял самостоятельно.
Я никогда не питала слабости к мистике. Но, ища ответы на вопросы, связанные с судьбой отца, по мере возможности читала об этом предмете и обнаружила: хотя многие мужчины и женщины пришли к осознанию и просветлению, очень немногие добились этого без руководства другого человека, более умудренного знанием. Просвещенный наставник знает все ловушки, подстерегающие ученика. Отцом же руководил только его разум и жажда познать истину.
