…Георгий засмеялся и позвал незнакомку к столу. Потом выяснилось, что зовут ее Александра и она учительница в сельской школе. Жуков недолго думая зачислил приглянувшуюся ему девушку к себе в штаб, сказав Янину: «Жалко девку. Все равно убьют, война ведь. Пусть лучше будет у нас писарем в эскадроне».
Борис Соколов в книге «Неизвестный Жуков», ссылаясь на слова Эры Георгиевны, приводит более драматическую, но в то же время и более романтическую версию знакомства Георгия и Александры: «Однажды нашу маму стали преследовать несколько красноармейцев, и отец ее защитил. Понравились они друг другу с первого взгляда и больше уже не расставались».
Дочь маршала со слов матери рассказывала, что «отец спрашивал с нее так же строго, как и с других бойцов. А однажды муж-командир чуть не отправил жену на гауптвахту. Лишь в последнюю минуту сменил гнев на милость».
Но война войной, а любовь любовью, которая, впрочем, была омрачена трагическим происшествием. Тяготы походной жизни – «часами тряслась в разваленных бричках, тачанках, жила в нетопленых избах. Перешивала себе гимнастерки на юбки, красноармейские бязевые сорочки – на белье, плела из веревок «босоножки»…» – привели к тому, что Александра потеряла нерожденного сына.
* * *
В конце лета 1921 года эскадрон Жукова участвовал в подавлении последних очагов восстания. В это время произошел случай, который мог стать трагическим, но обернулся курьезом: «Преследуя банду, мы неожиданно столкнулись с двумя бронемашинами, которые выскочили из соседнего села. Мы знали, что банда не имеет броневиков, а потому и не открывали по ним огонь. Однако броневики, заняв выгодную позицию, повернули в нашу сторону пулеметы. Что за оказия? Послали связных. Оказалось, что это наши, и в головной бронемашине сам И. П. Уборевич. Узнав об уходе банды в направлении леса, он решил перехватить ее на пути…» Так вот и познакомился Жуков с Уборевичем, с которым ему впоследствии доведется служить вместе в Белорусском военном округе.
31 августа 1922 года вышел приказ Реввоенсовета Советской республики, согласно которому командир 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка отдельной кавалерийской бригады Жуков был награжден орденом Красного Знамени. В приказе говорилось: «Награжден орденом “Красного Знамени” командир 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка отдельной кавалерийской бригады за то, что в бою под селом Вязовая Почта Тамбовской губернии 5 марта 1921 г., несмотря на атаки противника силой 1500–2000 сабель, он с эскадроном в течение 7 часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после 6 рукопашных схваток разбил банду».
Но Гражданская война заканчивалась. Наступало время мирной жизни, в которой тем не менее все равно оставалось место для провозглашенного когда-то Лениным принципа «революция лишь тогда чего-то стоит, если она умеет защищаться».
После окончания Гражданской войны среди первоочередных задач советского правительства было создание регулярной Красной Армии. С одной стороны, началась массовая демобилизация – и из армии ушли кадровые бойцы и командиры. С другой стороны, в этом был и плюс, как писал Жуков, «в армии оставались в основном те, кто в соответствии с наклонностями и способностями решил посвятить себя военному делу». Началась разработка единой военной доктрины, организация подготовки военных кадров, работы по перевооружению и созданию технических подразделений – пулеметных, артиллерийских, автоброневых, авиационных частей.
Тем временем в РКП(б) продолжались дискуссии о том, стоит ли сохранять кадровую армию, не лучше ли заменить ее народной милицией. Против этого рьяно выступал сторонник кадровой армии Фрунзе. В конечном итоге агитация против регулярной армии была признана «неправильной и практически опасной для настоящего момента».
Командир 39-го Бузулукского кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии Г. К. Жуков. 1923 год
С июня 1922 по март 1923 года Жуков служил командиром эскадрона 38-го кавалерийского полка, а затем заместителем командира 40-го кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии. По его словам, он многому научился у опытных командиров Димитрова и Косенко. Хотя условия были нелегкими: «Благоустроенных казарм, домов начальствующего состава, столовых, клубов и других объектов, необходимых для нормальной жизни военного человека, у большинства частей Красной Армии тогда не было. Жили мы разбросанно, по деревням, квартировали в крестьянских избах, пищу готовили в походных кухнях, конский состав размещался во дворах».
Весной 1923 года телефонограммой из штаба дивизии Жукова вызвали к комдиву, заставив поволноваться, повспоминать, нет ли каких прегрешений. Однако комдив Н. Д. Каширин никаких претензий не высказывал, наоборот, усадил за стол и завел заинтересованный разговор о боевой и тактической подготовке. После чего неожиданно спросил:
– Как вы думаете, правильно у нас обучается конница для войны будущего? И как вы сами представляете себе войну будущего?
Жуков ответил не сразу. Впоследствии он вспоминал, что основательно растерялся в этот момент. Наконец сказал:
– Необходимых знаний и навыков, чтобы по-современному обучать войска, у нас, командиров, далеко не достаточно. Учим подчиненных так, как учили нас в старой армии. Чтобы полноценно готовить войска, нужно вооружить начальствующий состав современным пониманием военного дела.
– Верно, – кивнул комдив. – Но это длительный процесс, а учебных заведений у нас пока маловато. Придется первое время учиться самим.
И сообщил Жукову, что уже подписан приказ о его назначении командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка.
«Когда в конце мая 1923 года я вступил в командование полком, он готовился к выходу в лагеря. Это был первый выход частей конницы на лагерную учебу после гражданской войны, и многие командиры не имели ясного представления о работе в новых условиях. При приеме полка обнаружились недостатки в боевой готовности. Особенно плохо обстояло дело с огневой и тактической подготовкой, поэтому внимание подразделений было сосредоточено на организации учебно-материальной базы в лагерях.
В начале июня лагерь в основном был готов. Полк получил хорошо устроенный палаточный городок, прекрасную летнюю столовую и клуб. Были оборудованы навесы и коновязи для лошадей. Гордостью полка было стрельбище для огневой подготовки из всех видов оружия».
Жуков искренне гордился и самим фактом налаженной боевой учебы, и тем, что может продемонстрировать свои достижения вышестоящим командирам.
