Шел 1916 год, Цзэдуну исполнилось 22 года. Создание кружка привело не только к повышению его статуса среди молодежи и усилению авторитета. Благодаря кружку он одержал и личную победу — гордячка Сыюн сдалась. Она оказалась страстной и темпераментной в постели, поддерживала его планы и устремления и даже помогла открыть книжную лавку, в которой сама стала за прилавок. Но, завоевав подругу, Мао почувствовал только разочарование. Цель была достигнута и больше не привлекала его. К тому же активная общественная жизнь требовала всех его сил, всего внимания. Сыюн обижалась, плакала и обвиняла его в эгоизме. А сам Мао вынашивал грандиозные планы по возвращению Китаю былого величия.
В те годы он написал в своем дневнике: «Я — самое возвышенное существо. И самое ничтожное». Эта двойственность сознания преследовала его всю жизнь.
Уже в молодые годы общение с Мао порой превращалось в пытку для его знакомых: целеустремленность его граничила с упрямством, а резкие перепады настроения — с неврастенией. Тем не менее, он был одним из лучших учеников и общественных работников. Его статьи, отличавшиеся зрелостью суждений, стали публиковаться в хунаньских газетах.
Мао в ту пору находился под сильным влиянием идей движения за новую культуру, которые проповедовал его любимый профессор Ян Чанцзи. Это течение искало способа соединить передовые идеи Запада с великим духовным наследием самого Китая.
Сначала профессор преподавал в училище в Чанши, но затем его пригласили в пекинский университет, читать лекции по философии. Для Цзэдуна это стало возможностью подняться на новые, досель неведомые ему высоты. Профессор устроил для любимого студента место помощника заведующего университетской библиотекой. К тому моменту Мао закончил обучение в училище и был одержим идеей устроить новое общество. Правда, на каких основах оно должно было зиждеться, юноша не мог определиться.
В Пекине, в 1918 году Цзэдун знакомится с активными деятелями анархизма, вступает в переписку с ними, а затем пытается даже создать в Хунани анархистское общество. Он верит в необходимость децентрализации управления в Китае и вообще склоняется к анархистским методам деятельности. Мао увлеченно читает работы П. Кропоткина и других анархо-социалистов.
Октябрьская революция в России и победа Советской власти дали мощный толчок не только освободительному и демократическому, но и социалистическому движению в Китае. В стране создаются первые революционно-демократические объединения студенчества, из которых впоследствии вышли многие деятели Компартии Китая.
Но для Цзэдуна все и всегда было основано на личных впечатлениях. Несмотря на несгибаемый характер, он легко попадал под влияние окружающих, особенно, если считал их заслуживающими уважения и доверия. Так, после профессора Ян Чанцзи, вторым по авторитетности для Мао стал его непосредственный начальник — заведующий библиотекой Ли Дачжао. Это был образованный марксист и незаурядный деятель, который в 1919 году создал в Пекине кружок по изучению марксизма. Мао участвовал в его работе, и таким образом его анархические увлечения постепенно начали сменяться на коммунистические.
1920 году Цзэдун вступил в недавно организованную коммунистическую партию Китая и, пользуясь наработанным до этого опытом, начал активно прорываться в ряды управленческой верхушки.
* * *
Несмотря на сильную загруженность работой и общественной деятельностью, Цзэдун не забывал и про личную жизнь. Тао осталась в Чанши и если поначалу еще питала какие-то надежды, писала письма и клялась в любви, то через год поток упреков и клятв иссяк, и Мао почувствовал себя свободным. Все это время он присматривался к дочери любимого профессора — Ян Кайхуэй.
Конечно, он знал девушку и раньше, но в Чанши дочь преподавателя была недосягаемой вершиной для обычного, пусть даже и очень талантливого студента, а вот в Пекине им волей-неволей пришлось познакомиться поближе. Цзэдун жил в доме учителя, и они с Кайхуэй пересекались по три раза на дню.
Девушка (в 1918 году ей исполнилось 16 лет и она только начинала расцветать) была настоящей красавицей. Кроме того, воспитанная образованным и просвещенным отцом, она высказывала смелые идеи и всей душой отдавалась революционным преобразованиям. Ничего удивительного, что редкие разговоры за завтраком очень скоро переросли в долгие задушевные беседы по вечерам.
И все же, живя в доме профессора, Мао не мог допустить и мысли о неблагодарности по отношению к учителю, поэтому долгое время взгляды и речи между девушкой и юношей оставались совсем невинными. Все переменилось в 1920 году, когда отец Кайхуэй скоропостижно скончался.
Смерть Ян Чанцзи резко изменила жизнь его дочери и ученика. Кайхуэй вынуждена была вернуться в Чанши в дом дальних родственников. Цзэдун, лишившись покровителя, потерял и место в библиотеке. Виной тому стали его чрезмерные амбиции. Он не просто посещал кружок, организованный заведующим библиотекой — он подмял его под себя. Это не могло не вызвать разногласий с Ли Дачжао, так что тому достаточно было формального повода, чтобы уволить ершистого помощника.
Мао тоже вернулся в Чанши и здесь проявил себя в роли покровителя дочери умершего учителя. Эта роль ему необыкновенно понравилась. Теперь он был средоточием жизни для Кайхуэй, она буквально смотрела ему в рот и поддерживала все, чтобы он ни говорил.
Молодые люди (Кайхуэй исполнилось 18, а Цзэдуну — 27 лет) тайно договорились о женитьбе. Само по себе это было таким же вопиющим нарушением правил, как то, что Цзэдун еще в году посещения педагогического училища отрезал свою косу — в знак протеста против традиций, навязанных маньчжурской династией. В Китае на протяжении веков было принято, что жениха и невесту сговаривали родители или заменяющие их опекуны. Согласия молодых (особенно невесты) никто и не спрашивал.
Мао же, увлеченный революционными идеями, считал традиционный брак пережитком прошлого. Члены «Научного общества», кружка молодых радикалов, которым он руководил, брачные контракты не признавали. «Наши поступки направляются либо голодом, либо сексом. Человеческая потребность в любви сильнее любой другой потребности. Люди либо встречают любовь, либо вступают в бесконечную череду постельных ссор, которые отправляют их искать удовольствий на берегах реки Пу (квартал злачных заведений в царстве Вэй), — писал он в те годы. — Люди, живущие в условиях законного брака, представляются мне бригадой насильников. Я в нее не войду».
Тем не менее, семья Ян Кайхуэй настояла на том, чтобы все было сделано по традиции, и в 1921 году Мао и Ян сочетались законным браком. Это была свадьба, на которой не было ни красных платьев, ни церемонии приезда невесты, ни факелов с гербом жениха. Зато было много друзей, музыки и тостов в честь будущего Китая.
