Сразу же идут к хирургу. Дверь закрыта, стучатся. Открывает хирург с торчащим изо рта цоколем электрической лампочки.
На одном из совещаний с участием Главкома ВВС решили установить критерий для различия самолетов и экранопланов по внешним признакам полета. После некоторых раздумий Главком ВВС предлодложил: «Пусто то, что летает выше телеграфного столба, будет самолетом, а то, что ниже – экранопланом!».
Летели однажды на самолете Гражданского Воздушного Флота из Союза куда-то за границу. На борт набилась груда военных различных мастей. Только взлетели, вышла стюардесса, и хорошо поставленным голосом произнесла заученное «Вас приветствует и так далее…». После слов «Счастливого полета» стюардесса с грохотом швырнула в угол пустое ведро и, уже изменившимся голосом, рявкнула: «Блевать сюда».
На обратном пути, но уже на борту военно – транспортного самолета оказалась целая команда довольно ответственных гражданских лиц. Все ничего, летят себе, летят… Вдруг откуда-то из носовой части выходят два военных лётчика с канистрой спирта, кружками и гармошкой и объявляют: «По случаю дня рождения командира мы решили устроить небольшой праздничный концерт». Публика довольна – летуны всем наливают, играет гармошка, песни и пляски – не полет, а одно удовольствие. В ходе веселья к теплой компании присоединяется и виновник торжества, принимает поздравления и все такое.
И тут до одного более-менее трезвого ответственного лица потихоньку начинает доходить: «А кто за штурвалом-то остался?!».
Однажды пилоты грузового самолета совершали обычный рейс. Во время полета заснул бортмеханик. По пути следования ожидалась гроза, поэтому самолет пришлось посадить на ближайшем аэродроме. Машину отогнали на дальнюю стоянку, где под вечер освещение в иллюминаторы почти не пробивалось. А бортмеханик все храпит.
Бортмеханика будят и тревожным голосом ему говорят: «Вставай, нештатная ситуация, двигатель отказал, падаем!» – при этом один из пилотов делает вид, что очень озабочен и пытается надеть парашют. Спросонья или из-за испуга, бортмеханик с остервенелым выражением лица начал выдирать из рук ошалевшего коллеги его парашют. Тот сразу отдавать не захотел, поэтому мощнейший удар в челюсть отправил его в нокаут. Герой-бортмеханик в считанные секунды, покрывая все рекорды по надеванию парашюта, напялил спасательное средство, рванул дверь и животом вперед выпрыгнул… на бетонную полосу аэродрома.
Итог: оба оказались в госпитале: один с переломанной челюстью, другой – ребрами. Правда, в этот экипаж после лечения вернулся только шутник. А «парашютист», показавший себя в «нештатной ситуации» с неприглядной стороны, был переведен в другое место службы…
В один из выходных дней поехали мы осенью на утиную охоту, на «Вшивое озеро» в районе Сайда – губы… Водки как всегда оказалось больше, чем патронов. Пока пили водку, утки улетели. От скуки начали постреливать по бутылкам. Думаю, чем взбодрить друзей? Затеял такую шутку: дал Володе, штурману, холостой патрон, оформленный под «дробь № 1 – крупная», и предложил ему пари на ящик водки. Говорю: «Ты и стрелять – то не умеешь, в корову не попадёшь. Спорим – я отойду на 20 шагов, сниму брюки, чтобы не попортить, и встану в позу. Знаю: ты один черт промахнёшься! Держи патрон, мазила!». И пошёл отсчитывать оговоренные шаги.
Сердобольный штурман пожалел друга. Перед выстрелом он резонно счёл «дробь №-1 – крупная» антигуманной и решил: «Нет, я лучше бекасинчиком стрельну». Словом, заменил патрон на другой, с более мелкой начинкой. Взвёл курок, пальнул в сторону задницы подсмеивающегося втихомолку товарища. «Хорошо, что я, действительно, снял штаны, – страдальчески искривившись, подвел резюме рассказчик – В самом деле, попортилось бы сукно – собственной задницей это почуял».
Выходов море не было, океаны мы не бороздим, заняться нечем. Скучища в части. Решили с ребятами по серьезному отомстить Вове – штурману за позор, нанесенный товарищу. Тем более, что раны ещё побаливали. Через неделю все тем же дружным коллективом выехали на природу и традиционно выпивали. Слабоватый на алкоголь Володя захмелел прежде всех. Тут мы незаметно выпустили припасённого заранее кота с приклеенными к голове, клеем «Супер – Момент», кроличьими ушами. Окосевший штурман погнался за зверем с палкой: из-за прошлого ЧП командир брать с собой ружья запретил. Носится штурман по поляне, дрыном машет и орет: «Заяц! Хенде хох! Стрелять буду!» Тут «заяц» вскарабкался на дерево! Охотник остолбенел. Когда же «косой» замяукал, близкий к умопомрачению штурман начал неистово креститься дрожащей рукой.
Как известно, в Великую Отечественную войну было у нас немало хороших полководцев. Одним из таких был генерал Чуйков, командовавший обороной Сталинграда. Несмотря на свои способности стратега, он даже среди соратников слыл человеком грубым и несдержанным. Наорать на подчиненного генерала и дать тому в торец, было делом обычным. После войны, как известно, маршал Жуков впал в немилость и был поставлен командующим Уральского Военного Округа, а генерал Чуйков же, напротив, пошел в гору. Надо ли объяснять, что отношения между ними были, прямо сказать, нехорошие?..
Была у Чуйкова дочка Нелли. Эдакая «playgirl», в смысле, что представительница тогдашней «золотой молодежи». И поступать означенное дитя решило не куда-нибудь, а на исторический факультет МГУ. Причем, как и следовало ожидать, получила два балла по истории. На следующий день – нарисовалась такая картина маслом.
Идут те же самые преподаватели принимать экзамены на другой факультет, (причем дело было в здании на Моховой), выходят они еще из метро, а там оцепление, сплошь состоящее из капитанов. Прошли дальше – еще одно оцепление, но уже из майоров. Подходят к зданию – оцепление из полковников стоит. В самом здании сплошные генералы. Преподавателей приглашают в кабинет, там декан, Чуйков и его отпрыск, скромно ожидающий разборок. Профессоров, соответственно, вопрошают, мол, что же это такое, ребенок Героя Советского Союза поступает, и на тебе?.. На что профессор и отвечает: «А вы знаете, что мы у нее спросили?». Чуйков: «Нет. Что?». Профессор: «Кто командовал обороной Сталинграда». Чуйков: «И что она вам ответила?». Профессор: «А вы у нее спросите!». Чуйков поворачивается к ребенку и спрашивает: «Что?!». На что ребенок, потупив взор, сказал: «Жуков…».
