Пчелиная буря
Сначала я вижу только темное облако, которое появляется вдалеке и медленно кружит над пустыней. Единичные лучи пролетают его насквозь и скользят по насыпи. Небо темно-серое, дует ветер.
Я медленно иду дальше, не упуская из виду облако. Оно кружит над пустыней и над дорогой, и чем дольше я смотрю на него, тем больше мне кажется, что это огромное живое существо. Потом оно вдруг меняет направление. Оно увеличивается, летит в мою сторону. У меня вырывается высокий крик. Я быстро застегиваю все молнии и прячу все, что можно в кабутце, крепко вцепляюсь в нее и жду темное существо, которое накатывает на меня, закрывая собою весь горизонт. Чем ближе подходит буря, тем громче я слышу ее шум.
Мимо меня со скоростью пешехода пробирается машина, я вижу, как ее аварийные огни исчезают в серой мгле. Потом буря обрушивается на меня.
К моему величайшему удивлению, в этом песчаном шторме почти нет песка. Мелкие острые камушки ударяются о кабутце, я чувствую, как они бьют по моим ногам и рукам, одной ладонью я прикрываю глаза, другой обнимаю кабутце, чтобы ветер не перевернул ее. Буря трясет и рвет меня, кричит мне на ухо со всей своей злобой о том, что здесь, в каменистой пустыне, для нее нашлось так мало песка, а то она могла бы превратиться в настоящий Кара-Буран, в Черный Ураган – грозу всех караванов.
Потом она резко разворачивается и уходит. Я вижу, как темные облака уносятся вдаль, бледнеют и уже не внушают такого ужаса. Я отряхиваю с себя пыль, обследую камеры, делаю глоток воды и размышляю о природе красных точек на своих икрах, пока до меня не доходит, что их оставили маленькие камушки, которые крутил ветер.
В следующей деревне меня высмеивают.
– Песчаная буря? – спрашивают они. – Это была не песчаная буря.
Они сидят на корточках на обочине рядом с кучами арбузов и ждут покупателей. Мои фантазии на тему песчаной бури развеселили их.
– Сезон больших бурь уже давно прошел, – объясняет мне морщинистый старик, – то, что ты увидел, в лучшем случае был ветерок.
Остальные просто смеются. Какая-то женщина дает мне кусок арбуза, чтобы утешить меня.
– Ты наверняка испугался, сынок? У вас ведь не бывает песчаных бурь?
– У нас в Германии нет пустынь, – мрачно отвечаю я.
– В Германии?! У нас там живут родственники!
– Где?
Остальные с интересом смотрят на нас.
– Я забыла, – признает она, – они там уже очень давно.
Я иду дальше, и вскоре в воздухе появляется множество пчел. Над ухом слышен их гул, жужжащие точки окружают меня. Они повсюду, и их голоса весьма свирепые! Я вспоминаю слова мотоциклиста мне пару недель назад о том, что я должен остерегаться пчел. Его они всего искусали. Вероятно, это место он и имел в виду. Тут рядом наверняка где-то есть пасека или гнездо, и поэтому эти зверюги тут такие агрессивные.
Я шагаю быстрее и чувствую, как во мне нарастает паника. С младых ногтей мне известно: если летом ты пьешь из банки, то всегда используй соломинку. Иначе можно случайно проглотить пчелу или осу, которая цапнет за горло. Это приводит к ужасным последствиям: место укуса отекает и перекрывает дыхательные пути, что ведет к неминуемой смерти от удушья, если только пострадавшему не перерезать шею ножом. Тогда появляется зияющая рана, в которой с хрипом надуваются кровавые пузыри.
Мне было лет шесть, я сидел в саду на качелях и что-то распевал во все горло. Вокруг меня цвели цветы, моя сестренка Беки была еще слишком маленькой, чтобы претендовать на качели, я болтался туда-сюда и пел песню, когда вдруг почувствовал что-то во рту. Оно барахталось у меня на языке, и, пока я пытался это выплюнуть, меня уже укусили. Во рту разлилась горячая боль. Я заметил, что в моем плевке на земле валяется желто-черное насекомое, и понял, что умру, если кто-то не надрежет мне шею.
Я же не знал, что пчела укусила меня лишь за кончик языка и что вместо неминуемой смерти меня ожидает лишь горстка льда. Страх был огромен. Он и по сей день живет во мне, когда я вижу черно-желтые точки и слышу это особое злобное жужжанье. Тогда я обрываю разговор на полуслове и выбегаю из комнаты. Потом я сам над этим смеюсь, чтобы люди не подумали, что я на самом деле боюсь.
Пчелы повсюду, и они, кажется, раздражены. Я вступил на их территорию, и они хотят меня прогнать, я иду быстрее и быстрее, чтобы оставить их позади, но их становится все больше. Я в тревоге озираюсь: земля вокруг зеленая, я нахожусь в километровом оазисе, вокруг деревья и поля, гнездо может быть где угодно.
– Улетайте прочь! – кричу я громко по-немецки. – Хватит, оставьте меня в покое!
Я знаю, что ни в коем случае нельзя по ним колотить и вообще прикасаться к ним. Но ведь они набились мне в волосы, они ворочаются и суетятся там. Одной рукой я машу над головой, другой тяну кабутце. Я перехожу на бег, мои ботинки все быстрее колотят по асфальту, я ору и обзываю пчел гаденышами, которые должны от меня отвязаться.
А их становится все больше. Они не отвязываются. Им нравятся мои волосы и моя борода. Наверное, они напоминают пчелам гнездо или растрепанный цветок. Я бью себя по голове и чувствую укус, бью еще раз – и кто-то что-то злобно жужжит мне в самое ухо. Я в панике озираюсь, надеясь найти воду, которую можно было бы на себя вылить, или в которую можно было бы нырнуть, чтобы спрятаться от злых пчел.
На обочине стоит только заправка. Люди рядом с ней с интересом наблюдают за тем, как я бегу, ругаясь и колотя себя по голове. Я вдруг осознаю, что они выглядят совершенно спокойными, как и мужчина у входа в киоск пару метров поодаль. Они быстро остаются позади. Улица поворачивает, а я все бегу вперед, проклиная пчел и стараясь удержать равновесие. В глаза мне кидается въезд и табличка: «ПРИЮТ ХОРОШЕГО АРОМАТА». Я резко заворачиваю туда, кабутце дребезжит, подпрыгивая на камнях и кусках гравия. За столом в тени высокой ивы сидят трое мужчин и играют в карты. Они с удивлением поднимают на меня глаза.
– Мне нужно в дом! – истошно кричу я на бегу. – В дом! В дом! Меня преследуют пчелы!
Я отбрасываю ручки кабутце, они падают на землю, а один из мужчин показывает на дверь. Я врываюсь внутрь и сразу захлопываю дверь за собой. Обеими руками я перетряхиваю волосы и одежду. Пчелы, их трупы и их отдельные части падают на пол, я прыгаю по всему этому, топчу до тех пор, пока и мокрого места не остается. Усталый, сползаю по стене и дышу, слушая, как нормализуется ритм моего сердца. В окошко я наблюдаю за тем, что происходит снаружи. Трое мужчин продолжают играть в карты, моя кабутце стоит на въезде. Я приоткрываю дверь на маленькую щелку и опасливо выглядываю. Все спокойно.
– Они улетели? – шепчу я этим трем, и они поднимают головы. Тот, кто на вид самый старший из них, спрашивает:
