Франкисты войдут в Барселону только в последних числах января 1939 года, а через два месяца падет столица Испанской Республики — Мадрид, и Неру воспримет поражение республиканцев как большое личное горе. В течение всей своей жизни, чрезвычайно насыщенной событиями и людьми, он будет в мыслях часто возвращаться к тем пяти дням, проведенным им в Испании: «Там, среди нищеты, руин и нависшей над всеми опасностью, я испытывал такое душевное равновесие, как ни в одной другой стране Европы. Там был свет, там все было пронизано духом отваги и решимости и сознанием, что борьба ведется во имя достойной цели».
23 июня 1938 года Неру прибыл в Лондон.
Во время своей последней поездки в Англию Джавахарлал всячески уклонялся от встреч с представителями британского правительства, но на этот раз он не собирался отказываться от контактов с ними, разумеется, только в том случае, если инициатива исходила бы с их стороны. В том, что надвигающийся политический кризис приобретает глобальный характер и охватит все крупные державы мира, Неру не сомневался, и его беспокоил вопрос: какое же место в грядущих событиях уготовано Индии англичанами? Так от кого же, как не от самих «хозяев» Индии, мог он получить ответ на этот вопрос? Поэтому, когда ему пришло приглашение от вице-короля Индии лорда Линлитгоу, который в это время находился в Лондоне, он не раздумывая согласился на встречу с ним.
Неру и Линлитгоу беседовали долго, обстоятельно и, судя по записям Джавахарлала, достаточно откровенно: обсуждали вопросы, связанные с последними событиями в Европе, говорили о наиболее острых внутренних проблемах Индии, о состоянии британско-индийских отношений.
— Не согласятся ли индийцы на статус британского доминиона? — вдруг спросил Линлитгоу.
Чуть помедлив, Неру ответил, что Индия не станет политически независимым государством до тех пор, пока она не добьется полной экономической самостоятельности и не получит права определять структуру своей экономики без оглядки на лондонский Сити.
— Статус доминиона предполагает известную экономическую самостоятельность, — продолжал Неру, — но сомнительно, чтобы так было в случае с Индией, которая столь долгое время находится в кабале у Великобритании. Если нам действительно предложат статус доминиона, то наша реакция будет зависеть от многих обстоятельств. Нас такое решение вряд ли устроит, во всяком случае, спор между Индией и Англией на этом не закончится: слишком глубоко укоренилось в индийском народе стремление к независимости. Кто знает, быть может, при определенных обстоятельствах Конгрессу придется согласиться со статусом доминиона для Индии, но и тогда мы будем рассматривать это как первый шаг, который даст нам возможность укрепить свои позиции. В конце концов мы добьемся основной цели. Желание индийцев идти всегда вперед неистребимо, и пока оно не будет удовлетворено, психологическое ощущение конфликта между Индией и Англией не исчезнет.
Линлитгоу слушал Неру, устремив на него холодный, тяжелый взгляд.
— Независимость Индии мы мыслим не в плане изоляции страны от остального мира, — говорил Джавахарлал, — и не собираемся ограничивать себя рамками узкого национализма. Мы готовы поддерживать тесные связи и с Англией, но лишь в том случае, конечно, если наши отношения будут свободными и равноправными. Если британское правительство не возражает против таких отношений, ему следует признать право индийского народа самому решать свою судьбу. Созыв Учредительного собрания, облеченного доверием индийцев, которое примет новую конституцию Индии, — вот единственный демократический путь... Как патриот Индии, я могу думать только о росте могущества моей страны. Именно в этом я вижу залог нашего прогресса и свободы. Но как человек, который искренне заинтересован в прочном мире на земле и в международном сотрудничестве, а в частности, и в установлении дружественных отношений между Индией и Англией именно сейчас, в дни, когда над нами нависла угроза новой мировой войны, я призываю британское правительство тщательно продумать и взвесить все спорные вопросы между нашими странами и сделать правильный и справедливый в отношении Индии шаг.
От внимания Джавахарлала не ускользнуло, что вице-король Индии испытывал некоторое замешательство. По всей видимости, Линлитгоу ждал от него несколько иного ответа на свой вопрос. Наконец он медленно изрек:
— Если даже я и соглашусь с вами в том, что Закон об управлении Индией должен быть отменен и что должно быть созвано Учредительное собрание, то мне ничего не останется делать, кроме как подать в отставку и возглавить крошечную группку моих соотечественников, солидарных с вами. — Лорд Линлитгоу изобразил на лице некоторое подобие улыбки, словно пытаясь показать, насколько невероятна такая ситуация. — Но я при всем желании не смогу заставить британское правительство согласиться с вами.
Неру встал, сухо поблагодарил за беседу и направился к выходу. Уже в дверях он услышал обращенные к нему слова вице-короля, который патетически воскликнул: «Нас разделяет широкая пропасть...»
В истинности последних слов лорда Линлитгоу Неру убеждался, встречаясь с другими членами английского кабинета. «Нынешнее правительство Англии, — приходит он к выводу, — удивительно реакционно и самонадеянно, к тому же не отличается особым умом».
Но отнюдь не все англичане слепо следуют за своим правительством. В стране нарастает недовольство внутренней и внешней политикой Чемберлена. С критикой в адрес премьер-министра выступает даже вчерашний сторонник «невмешательства» Уинстон Черчилль, начавший понимать, что усиление агрессивной мощи фашизма опасно не только для социализма и демократии, злейшим врагом которых Черчилль всегда был, но и для Великобритании.
Неру использует свое месячное пребывание в Лондоне для того, чтобы обратиться к демократическим силам Англии с призывом поддержать освободительное движение индийского народа, проявить солидарность со сражающимся с фашизмом героическим испанским народом, с народом Китая, отстаивающим свою независимость в боях с японскими милитаристами. Об этом он говорит пришедшему взять у него интервью корреспонденту газеты английских коммунистов «Дейли уоркер». После встречи Неру с членами лондонского Книжного клуба левых, основанного в 1935 году в целях публикации и распространения социал-демократической и лейбористской литературы, руководитель клуба, известный издатель Виктор Голанц сравнит яркую речь Неру, обличавшую колониализм, империализм и фашизм, со знаменитыми антифашистскими выступлениями выдающегося болгарского коммуниста Георгия Димитрова на Лейпцигском процессе.
