Молодые девушки буквально жаждали занять штатную должность фрейлины, однако некоторые из них, столкнувшись с повседневными реалиями придворной жизни, испытывали разочарование. Блестящая со стороны жизнь императорских резиденций казалась чередой бесконечных придворных праздников, но вскоре выяснялось, что за этим скрывалась пустота будней, а блеск оборачивался мишурой.
Фрейлина А. Ф. Тютчева записала в дневнике: «Одиночество во дворце, среди толпы и среди придворных интересов, одиночество несчастной фрейлины, которая проводит двенадцать часов в стенах своей комнаты или же одиноко шагает по правильным и усыпанным песком аллеям, для того чтобы на час появиться за императорским чайным столом с любезной улыбкой, остроумной шуткой, не проявляя ничем ту смертную скуку, которая тяготеет над ней целый день, – такого рода одиночество имеет на нравственное состояние очень вредное влияние»360.
Видимо, разочарование фрейлины было настолько сильным, что спустя несколько дней А. Ф. Тютчева вновь возвратилась к этой теме: «Мое сердце еще очень плохо дрессировано в смысле официальной чувствительности и не умеет еще отвечать созвучием всем августейшим радостям и горестям. Ремесло придворных вовсе не так легко, как это думают, и чтобы его хорошо выполнять, нужен талант, которым не все обладают. Нужно найти исходную точку опоры, чтобы с охотой добровольно и с достоинством играть роль друга и холопа, чтобы легко и весело переходить из гостиной в лакейскую, всегда быть готовым выслушивать самые интимные поверенности владыки и носить за ним его пальто и галоши… Государи вообще любят быть объектами любви, любят поклонение, с чрезмерной наивностью верят в тот культ, который они внушают. Поэтому их доверие легче приобрести лестью, притворной привязанностью, чем привязанностью подлинной, которая исходит из искреннего чувства»361. Надо заметить, что фрейлина А. Ф. Тютчева со временем нашла силы, для того чтобы не только адаптироваться при императорском дворе, но и начать «играть роль» в окружении императрицы Марии Александровны.
Для приехавших из Германии цесаревен и великих княжон фрейлин подбирали, не спрашивая их мнения, поскольку его поначалу и быть не могло. Только пожив в России и постигнув все придворные «расклады», заматеревшие цесаревны и великие княгини начинали самостоятельно подбирать себе фрейлин.
Гессенская принцесса Аликс приехала в Россию 10 октября 1894 г., а уже 14 ноября 1894 г. она стала императрицей. Фрейлин ей, конечно, подбирала вдовствующая императрица Мария Федоровна. Всего к ней были определены две фрейлины – княгиня М. М. Голицына и графиня М. Н. Ламсдорф, старшей из которых являлась Голицына, типичная представительница прежнего поколения, принадлежавшая к знатнейшим фамилиям России362.
Александра Федоровна в первых письмах из России к своей старшей сестре Виктории Баттенбергской упоминала: «Две мои новые фрейлины кажутся весьма симпатичными. Молодая – это сестра графа Ламсдорфа»363. Примечательно, что фрейлины не докучали своим обществом молодоженам, о чем отмечено в письме от 4 февраля 1895 г.: «В настоящее время у меня две фрейлины: княгиня Голицына, сестра госпожи Озеровой из Франкфурта. Я их вижу достаточно редко, живут они в Зимнем дворце»364.
Фрейлины быстро менялись, выходя замуж, однако с некоторыми из ровесниц у императрицы сложились если не дружеские, то довольно теплые отношения. Так, ее подругой стала княгиня Мария Барятинская, занимавшая пост штатной фрейлины с ноября 1896 по 1898 г. Другой ее подругой была фрейлина графиня Юлия Ранцау (по прозвищу Юю), которая умерла в 1901 г.365
Весьма своеобразными были понятия фрейлин о репутации. Так, большинство из них не считали себя оскорбленными, если с кем-нибудь из них завязывал флирт император или кто-либо из великих князей. Конечно, это немедленно становилось предметом самых горячих сплетен, но все легко смотрели на такие «приключения», достаточно традиционные в придворной среде. Сам Николай I отзывался об этих «приключениях» как о «васильковых чудачествах», а таких фрейлин называли «дамами для особых услуг».
Среди фрейлинского штата было немало девушек, ставших мимолетными либо, напротив, многолетними увлечениями императоров и великих князей. Так, фрейлина Екатерина Ивановна Нелидова являлась многолетней фавориткой Павла I, а ее племянница Варвара Аркадьевна Нелидова – фавориткой императора Николая I. Фрейлина императрицы Александры Федоровны, жены Николая I, графиня Е. Ф. Тизенгаузен родила внебрачного сына – графа Феликса Николаевича Эльстона от прусского короля Фридриха-Вильгельма IV. Фрейлина Калиновская стала первой юношеской любовью Александра II. Брат цесаревны Марии Александровны принц Александр Гессенский был вынужден жениться на фрейлине цесаревны Юлии Гауке. Распоряжением Николая I принц был немедленно уволен с русской службы и покинул Россию. Фрейлину Юлию Боде удалили от двора за ее любовные интриги с итальянским певцом Марио и за другие истории366. И большая часть подобных историй происходила в период правления Николая I, когда дисциплина во фрейлинском коридоре была достаточно жесткой. Фрейлина
Екатерина Михайловна Долгорукова стала морганатической женой императора Александра II. Александр III, будучи цесаревичем, пережил сильное любовное увлечение фрейлиной Мещерской и даже заявил отцу, что отказывается от трона ради брака с ней.
Другими словами, подобных историй во фрейлинском коридоре Зимнего дворца было немало. Однако всеё, в конечном счете, зависит от человека. Так, одна из фрейлин императрицы Александры Федоровны позволяла себе демонстрировать безумную страсть к императору Николаю I, при его появлении падая в обморок. Но у Александры Федоровны была и другая фрейлина Варвара Аркадьевна Нелидова, которая действительно являлась многолетней любовницей Николая I, при этом, по свидетельству А. Ф. Тютчевой, для нее была характерна скромная и почти суровая манера держать себя. «Она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным ей… Она была увлечена чувством искренним, хотя и греховным, и никто даже из тех, кто осуждал ее, не мог отказать ей в уважении, когда на другой день после смерти императора Николая она отослала в инвалидный капитал те 200 000 руб., которые он ей оставил по завещанию, и окончательно удалилась от света»367.
Протекционизм в назначении фрейлин приводил к тому, что многие из них не отличались особым благонравием. Так, Анна Тютчева в дневнике оставила запись (30 июля 1853 г.): «Можно было думать, что находимся не среди русского двора, а скорей, в мастерской гризеток; я была поражена дурным воспитанием этих дам»368.
