Во время этого-то отсутствия главных Славянских сил Римляне заключили условие с Феодориком Визиготским, чтоб он напал на северные области Испании, между тем как Comes Aslurius, Maurocellus и Castinus будут действовать на юге. Отрезанная область Славян, Галиция, должна была покориться и признать себя данницею Рима. Silingi дрались насмерть. Аланы держались, покуда Годорик, возвратясь из Африки, не разгромил сил Римских. В Испале (Севилья) однако же, Годорик «daemone correptus interiit». Его подвиг докончил Гейзерик: загнал Римлян за горы, в Таррагонию, изгнал Визиготов из Галиции и вслед за этим отправился с 80 000 войска в Мавританию, разбил Вонифатия и основал там могущественное государство.
Иорнанд описывает Гейзерика следующим образом: «Он был среднего роста и хромал от падения с лошади. Глубокий в своих предначертаниях, говорил мало, ненавидел роскошь, грозный в гневе, страстный к приобретению, прозорливейшей в сношениях с народами, он предусмотрительно умел бросать где нужно семена раздора и тушить ненависть. Таковым он вступил по просьбе Вонифатия в Африку, где, как говорят, приняв по изволению божескому власть, долго царствовал и пред смертию собрал вокруг себя своих сыновей и положил совет между ними: жить в мире и любви, наследовать царство по ряду и череду старейшему (подобное завещание сынам было в обычае у Русских князей: „Ярослав наряди сыны своя рек им: «Се аз отхожу света сего, сынове мои; имейте к собе любовь, понеже вы есте братья единаго отца и матери; да аще будете в любви межи собою, Бог будет в вас, и покорит противныя под вы, и будете мирно живуще. Аще будете ненавистно живуще, в прях которающесь, то погинете сами и погубите землю отец своих и дед своих, иже налезоша трудом своим великим; но пребывайте мирно, брат брата послушающе. Се же поручаю в себе место стол сыну своему и брату вашему Изяславу Киев; сего послушайте, яко послушаете мене, да и той вы будет в мене место».– А. В.)“.
Истощенный Рим продолжал пытать время от времени, нельзя ли вырвать Испанию из рук Славян; но все попытки были тщетны, тем более что надо было защищать Галлию от притязаний Феодорика Визиготскаго, который, имея шесть сыновей и две дочери, считал необходимым, при таком огромном семействе, распространить свои владения если не вправо, так влево.
Оружие не брало ни в ту, ни в другую сторону; а между тем на руках две дочери-невесты; надо было подумать о выгодных союзах. В дряхлом Риме нечего было и искать достойных женихов; и потому Феодорик обратил внимание на Испанию, где было столько Русских князей и царевичей. Какими путями совершилось сватовство, неизвестно; но одна дочь Феодорика вышла замуж за князя Галиции, а другая за Онориха (Унериха, Гунерика), т. е. Яна, сына Гейзерика – великого князя, господаря или жупана Испанской и Африканской Руси. В подробности семейных отношений Гейзерика История не входила; известно только, что прекрасная невестка имела намерение его отравить; и что он, по Русскому обычаю, наложил печать преступления на лице ее – вырвал ноздри, окорнал уши и отправил к отцу.
Оскорбленный Феодорик решился мстить. Первым его делом было изъявить преданность свою императору Валентиниану и снискать дружбу Римского полководца Эция (Aetius), который два раза наказал его за покушения распространить свои владения на счет Римлян, пользуясь смутами Империи после смерти Гонория.
Должно упомянуть, что в то же самое время Хладой, воевода Франков, живших по Неккеру между Рейном и Дунаем, внезапно умер. Эций успел посеять раздор между его сыновьями и, вопреки прав Хладигоя на наследство (он принужден был искать убежища при дворе Аттилы.– А. В ), способствовал взойти на престол младшему брату Мировою, приверженцу Римлян, тем более что Хладивой держался родственной Русской стороны».
Этот верный союз с воеводой Франков давал Риму новые надежные силы, и Феодорику легко было склонить Валентиниана на новый опыт исхитить Испанию из рук Гейзерика. К заключенному союзу присоединился двор Византийский и смело отказал Аттиле возобновлять договоры на постыдных условиях Феодосия II.
Гейзерик, предвидя трудную борьбу, уведомил Аттилу о поднимающейся грозе на Западную Русь. Аттила махнул рукой на отказ Византии и пошел навстречу грозе с своей Восточной Русью; но предварительно написал к императору Валентиниану, чтоб он не мешался в расправу его с Визиготами, как беглецами из подданства Руссов; а к Феодорику, чтоб он не надеялся на союз с Римлянами против Славян Испании и Африки; Феодорик задумался и готов был, как увидим ниже, вложить меч в ножны, вопреки Иорнанду, который дал иной толк посольствам Аттилы.
Сидоний, епискоц Арнвернский в Галлии, современник Аттилы, пишет, что за ним последовали Rugii, то есть Русь, Geloni – Волынь, Geruli – Лужичи и Turingi – Туричи. У Рейна присоединились Франки и Бурщиды, соседи Аллеманов, живших по озеру Леману, в Савойе, где собирались в свою очередь Римские войска.
7 апреля 451 года войска Аттилы, в числе 500 000, переправились несколькими путями чрез Рейн, и все пограничныя крепости Римлян мгновенно были взяты. Сопротивления Мировоя (Merovee, Merowig) были тщетны; в Треве взяты в плен его жена и сын, но Аттила отпустил их. Направление всех сил его, без сомнения, было на Аквитанию, на соединение с шедшими из Испании войсками Гейзерика, который не мог же в общем деле с Аттилой оставаться в бездействии, хотя История об нем и молчит.
«Феодорик, повелитель Готов,– говорит Г. Венелин,– струсил, и в то самое время, когда ему надлежало двинуться вперед для приостановления дальнейших движений неприятеля и поддержания ослабевшего Мировоя, отправил нарочного в главную квартиру Аттилы, с просьбою о перемирии. Аттила согласился». Между тем Эций, действовавший решительно, дал уже повеление Римским войскам, шедшим из Савойи, Пиемонта и Милана, ускорить ход в южную Галлию и соединиться в оной с Готами – а Готов нет! Эта медленность поразила Эция. Посылают к Феодорику узнать причину этой медленности, торопят его. Феодорик представляет законную причину, что он вступал в союз с Римлянами против Гейзерика, а в дела их с Аттилой вмешиваться не намерен. Посылают к Феодорику снова убеждать, доказывать необходимость взаимного восстания против общего врага, Феодорик стоит твердо, неуклончиво от здраво-обдуманного своего решения. Наконец Эцию приходит счастливая мысль отправить к нему сенатора Мечилия, хитрого, искусного и счастливого политика, который пользовался приязнью и величайшей доверенностью Феодорика. Он жил уже на покое в роскошной своей вилле Avaticum, в горах Арвернии (monts Cantal), устроив на берегу одного озера великолепную теплицу. «Готы,– говорил ему Эций,– смотрят на все твоими глазами, слышат твоими ушами; в 439 году ты указал им мир, теперь укажи войну».
