Старшие дети покинули родительский кров, и только младший сын Пушкина Григорий жил с матерью. Он состоял в долголетней незаконной связи с француженкой, которая родила ему трех дочерей. Это было против религиозных убеждений Натальи Николаевны, и она до последних дней своих глубоко страдала, что сын ее находится в состоянии смертного греха, в нем «она предусматривала угрозу его будущности», иными словами — серьезное препятствие ко спасению души. Лишь спустя 20 лет после смерти матери Григорий Александрович вступил в законный брак с другой женщиной.
Постоянно болея в последние годы, Наталья Николаевна не могла не понимать, что жизнь ее на исходе. Как тяжко было сознавать ей, что меньшие дочки от второго брака лишатся, должно быть, матери в самом юном своем возрасте. Так оно и было: двух младших девочек Софью и Елизавету ей так и не удалось вывезти в свет, когда вошли они в пору невест. Отцу выпала горькая доля заменить отроковицам, сколько возможно, мать.
Судьбам детей Н. Н. Пушкиной-Ланской посвящена отдельная глава, но и по немногим приведенным выше сведениям о них ясно, что «простое, безыскусственное дело» Натальи Николаевны — управление семейным кораблем — встретило в своем плавании по бурному житейскому морю множество подводных камней, острых рифов, неожиданных стремнин. Но мужественным был капитан, ни на час не оставлял своего капитанского мостика и, если совершал непреднамеренные ошибки, то не перекладывал невеселые последствия их на чужие плечи, честно исполнял долг свой до конца…
«Если бы я любила деньги, это было бы, может быть, легче, я бы сумела для дома откладывать, а я, однако, только и делаю, что трачу. Но что приводит меня в отчаяние, это что отчасти это падает на тебя; я не чувствую себя виноватой, и все же нахожу, что ты вправе меня упрекать. Мои гордость и чувствительность от этого страдают, вот почему я так часто плачу над своими счетами. Ах, Боже мой, если б я тратила свои собственные деньги, ты бы ни слова от меня не услышал, а едак все-таки больно», — и жалуется, и оправдывается перед Ланским Наталья Николаевна.
«В материальном отношении мать бесспорно родилась под зловещею звездой», — разъясняет это «больно» А. П. Арапова. Богатства, которые нажили ее предки, должно было бы хватить не на одно поколение… Но жизнь распорядилась иначе. Наталья Николаевна постоянно придерживалась жесткой экономии и во всю свою жизнь была смиренной просительницей…
«Личное состояние отца было незначительно, но это был аккуратный по природе человек, с весьма скромными потребностями», — вспоминает А. П. Арапова, и действительно, его аккуратность постепенно упрочила материальный достаток семьи, но это было уже в последние годы жизни Натальи Николаевны. До тех пор ей приходилось шить домашние платья себе и Александре Николаевне собственными руками, перешивать детям из старой одежды. Вечерами ради экономии свечей собирались все в одной комнате: кто-нибудь читал вслух, остальные рукодельничали. Часто приходилось отказывать в невинных удовольствиях и развлечениях из-за отсутствия средств.
Михайловское приносило ничтожный доход. По выходе замуж Наталья Николаевна лишилась своей пенсии. Дети Пушкина получали по полторы тысячи в год на душу — этого было совершенно недостаточно. Неизвестно, учились ли мальчики на казенный счет, но если нет, то пребывание в Пажеском корпусе стоило очень дорого. Большие суммы тратились и на воспитание и образование девочек Пушкиных. Содержание большого семейства при постоянном присутствии посторонних детей, расходы на гувернанток, прислугу требовали денег, денег, денег. Кроме того, из-за частых отъездов Петра Петровича приходилось жить на два дома, а ему, как командиру полка, необходимо было тратиться на «представительство».
Наталья Николаевна постоянно изыскивала способы и средства облегчить бремя материальных забот о детях Пушкина, легшее на плечи Ланского, который постоянно «приносил жертву моей семье», как писала она в одном из своих писем мужу.
В 1849 году Наталья Николаевна делает попытку переиздать сочинения А. С. Пушкина, обратившись с этой целью к книгоиздателю Я. А. Исакову. Об этом она сообщает: «…Затем я заехала к Исакову, которому хотела предложить купить издание Пушкина, так как не имею никакого ответа от других книгопродавцев. Но не застала хозяина в лавке; мне обещали прислать его в воскресенье». Переговоры с Исаковым ни к чему не привели. Второе издание сочинений поэта осуществил в 1855–57 годах Н. В. Анненков, критик и историк литературы, первый биограф Пушкина. Исаков издал собрание сочинений только в 1859–60 годах, за три года до смерти Н. Н. Пушкиной-Ланской.
Из доходов Полотняного Завода Наталье Николаевне выделялось всего полторы тысячи в год, но, как и при Пушкине, деньги задерживались, и ей приходилось постоянно напоминать об этом брату Дмитрию Николаевичу: «…Мой муж может извлечь выгоды из своего положения командира полка. Эти выгоды, правда, состоят в великолепной квартире, которую еще нужно прилично обставить на свои средства, отопить и платить жалование прислуге 6000. И это вынужденное высокое положение непрочно, оно целиком зависит от удовольствия и неудовольствия Его величества, который в последнем случае может не сегодня, так завтра всего лишить. Следственно, не очень великодушно со стороны моей семьи бросать меня со всеми детьми на шею мужа. Три тысячи не могут разорить мать, а нехватка этой суммы, уверяю тебя, очень чувствительна для нашего хозяйства. Я рассчитываю на твое влияние на ее характер, так как ты единственный в семье можешь добиться от нее справедливости, а я не осмеливаюсь хоть что-нибудь требовать, это значило бы навлечь на себя ее гнев… Бога ради, сладь это дело с нею и добейся для меня этого единственного дохода, потому что ты хорошо знаешь, что у меня ничего нет, кроме капитала в 30 000, который находится в руках Строганова. Надеюсь только на тебя, не откажи в подобных обстоятельствах в помощи и опоре…»
Как известно, за посмертное издание произведений Пушкина вдова получила 50 000 и положила их в банк как неприкосновенный капитал для детей. Еще в 1843 году она писала, что придется затронуть капитал на нужды, связанные с образованием детей. 20 тысяч были израсходованы на эти цели. Намекая в письме на возможную немилость царя, Наталья Николаевна не имела в виду ничего конкретного. В действительности это было деликатное напоминание о непредсказуемой изменчивости человеческой судьбы, которая не раз уже потрясала ее душу. Случись теперь что-нибудь с Ланским или с ней самой, кто знает, как отзовется это на детях…
