Стало ясно: либо Лэнжелли сам готовится выйти на контакт с агентом, либо своими действиями вызывает огонь на себя, отвлекая силы и внимание нашей контрразведки от настоящего сотрудника американской резидентуры, решающего ту же задачу.
Дальнейшие события приносили новые доказательства.
Днем 21 января 1959 года Лэнжелли дважды выезжал на автомашине из посольства для посещения магазинов. В одном из них даже купил цигейковую шапку. Но главной, если судить по его поведению, была все же другая цель — проверить, не висит ли кто "на хвосте".
В тот же день вечером Лэнжелли на автомашине, за рулем которой находилась его жена, выехал из посольства и обычным маршрутом проследовал к себе домой на проспект Мира. В пути он снова старался определить, ведут ли за ним наружное наблюдение: двигаясь на малой скорости, проезжал перекрестки в самый последний момент, когда светофор переключался на красный, явно стараясь оторваться от возможного сопровождения. На проспекте Мира, возле тогдашней станции метро "Ботанический сад", машина Лэнжелли попала в пробку. Он вышел стремительно направился в сторону метро. Жена повела машину дальше.
Спустившись на платформу, Лэнжелли последним сел в вагон поезда, но в тот момент, когда двери начали закрываться, выскочил на перрон. Походил по залу в ожидании следующего поезда. Доехал до станции "Проспект Мира". Выйдя из метро, посмотрел на часы и медленно двинулся к расположенной неподалеку автобусной остановке.
Ровно в восемь вечера с Лэнжелли поравнялся мужчина в форме офицера Советской Армии. Они прошли рядом, как бы случайно, несколько метров, в какое-то мгновение оказались совсем рядом — и здесь все и произошло: незаметно для окружающих, но только не для оперативников, Лэнжелли и подполковник обменялись какими-то предметами и разошлись. Подполковник вернулся на автобусную остановку, доехал до гостиницы "Останкино" и остался там ночевать. Проверкой по гостинице установили: Петр Степанович Попов, 1923 года рождения, подполковник интендантской службы, прибыл из Калинина. К тому времени о его связях с американскими разведчиками еще ничего не было известно. Вопреки утверждениям Хайда, автора книги о "Деле Попова", по сути рекламирующей ЦРУ (у нас такие книги называются "заказными"), Попов оказался в поле зрения органов безопасности только теперь.
Командированный в Калинин оперативный сотрудник выяснил, что Попов появился в этом городе несколько месяцев назад, прибыл из Германии, где служил в Группе советских войск. Из-за отсутствия собственной квартиры живет вместе с семьей у матери жены. На протяжении восьми лет состоял в кадрах ГРУ. С ноября 1951 года находился в служебной командировке сначала в Австрии, затем в ГДР, откуда в ноябре 1958 года отозван за "внеслужебную связь с австрийской гражданкой Коханек" и отчислен в распоряжение отдела кадров тыла Советской Армии.
Для оперативников, занимавшихся разработкой Попова, его контакт с Лэнжелли уже не казался случайным. Оставалось это доказать.
10
Чтобы не обнаружить интереса, проявляемого к Попову, не насторожить его и тем самым не повредить делу, пришлось отказаться от обычных в подобных случаях оперативных мер. Было решено не проводить негласного обыска, приносящего иногда быстрые и ощутимые результаты, — не было гарантии, что обыск для Попова, достаточно осведомленного о методах и технике ведения разведывательной и контрразведывательной работы, пройдет незамеченным. Но учитывая известные приемы работы американской разведки со своими агентами на территории СССР и, в частности, широко практикуемое использование почтовой переписки, было признано необходимым обеспечить досмотр входящей и исходящей корреспонденции Попова. Специальные контролеры получили образцы почерка Попова и его жены. Был усилен контроль за корреспонденцией, идущей из СССР по определенным заграничным адресам, которые, как было установлено, использовались ЦРУ в качестве "почтовых ящиков".
За Поповым установили круглосуточное наблюдение, ориентированное, помимо всего прочего, на то, чтобы фиксировать возможные попытки отправить корреспонденцию из других городов области и с проходящими через Калинин поездами. Контролировались его выезды в Москву. Считаясь с местными условиями, ограничивавшими возможности эффективного использования наружного наблюдения (не было гарантий, что Попову не удастся заметить слежку), пришлось, приспосабливаясь к обстановке, создавать специальные скрытые посты наблюдения — на железнодорожном вокзале, междугородной автобусной станции и автовокзале. Круглосуточно функционировал пост контроля за выходами Попова из дома, оборудованный средствами ночного видения.
Наружное наблюдение показало: Попов, выходя в город, ведет себя. спокойно, каких-либо мер для обнаружения за собой слежки не принимает и почти всегда уходит и возвращается домой одним и тем же маршрутом, по наиболее освещенным и многолюдным улицам.
В паре с наружным наблюдением в разработке Попова задействовали службу радиоконтрразведки: не исключалась вероятность того, что между Поповым и ЦРУ существует радиосвязь. Предположения контрразведчиков материализовались после того, как удалось зафиксировать, что радиоразведывательный центр США во Франкфурте-на-Майне с 3 января 1959 года начал регулярно проводить упрощенным методом односторонние передачи шифрованных сообщений своему агенту, находившемуся, судя по всему, на территории СССР. Передачи эти велись по субботам в 10 часов вечера и в 6 часов 30 минут утра в воскресенье[9].
21 января 1959 года было перехвачено письмо, направленное из Москвы обычным почтовым порядком в адрес Попова. При исследовании письма в лаборатории была обнаружена тайнопись. Попова извещали о высокой оценке, которую получила в штаб-квартире ЦРУ передаваемая им информация. Ставились новые задачи по сбору секретных сведений. Воспроизводился план шифрованных радиоперадач для него из радиоразведывательного центра во Франкфурте-на-Майне. Сообщался заграничный адрес, по которому ему следовало направлять в тайнописном виде шпионскую корреспонденцию. Письмо заканчивалось просьбой срочно уведомить, куда он получит очередное назначение. Письмо сфотографировали, доставили обычным порядком по адресу и опустили в почтовый ящик дома Поповых.
Наружное наблюдение зафиксировало: после встречи с Лэнжелли 21 января 1959 года Попов еще раз появлялся в Москве — был в отделе кадров тыла и в ГРУ, общался с несколькими бывшими сослуживцами. Кроме того, в ресторане в Калинине встречался с офицером, работающим на особо важном объекте ПВО страны, несколько раз заходил на квартиру другого знакомого офицера, служившего в одном из соединений Московского военного округа.
