Какое-то время после возвращения в СССР Попов продолжал работать на американскую разведку.
Пока не попал в поле зрения органов безопасности.
8
В январе 1958 года в Москву для работы в посольстве США в качестве атташе административнохозяйственного отдела прибыл владевший русским языком тридцатишестилетний американский гражданин Рассел Аугуст Лэнжелли. Свидетелям встречи на вокзале бросилась в глаза деталь — она-то, собственно, и послужила исходным моментом, с которого начала раскручиваться эта история: среди встречавших Лэнжелли посольских чиновников, вопреки обычно строго соблюдаемым субординации и "табели о рангах", оказался Римстэд, кадровый американский разведчик, занимавший пост первого секретаря.
Первые результаты установленного за Лэнжелли наблюдения, целью которого было выяснить его действительное положение в посольстве, давали мало оснований для подтверждения версии о его возможной причастности к разведке. Как можно было судить по отрывочным сведениям, этот преуспевающий дипломатический чиновник, старательно стремившийся вписаться в устоявшуюся жизнь посольства, заботливый отец троих детей и внимательный муж, вел — так казалось окружающим — весьма добропорядочный образ жизни. Во всяком случае Лэнжелли делал все, чтобы не дать повода заподозрить себя в чем-то неблаговидном.
Каждое утро, в одно и то же время, одним и тем же маршрутом он направлялся из дома № 118а по проспекту Мира, где ему была предоставлена квартира, в посольство; после работы, вечерами, совершал прогулки по городу, оживленно интересуясь его достопримечательностями; в хорошую погоду выезжал с семьей в живописные места Подмосковья. Как будто ничто не давало повода думать, что у Лэнжелли кроме обязанностей, возложенных на него как на атташе посольства, имеются какие-либо другие заботы. Но некоторое время спустя представление об этом человеке стало меняться.
На каком-то этапе Лэнжелли, видимо, решил, что ему уже удалось погасить интерес к себе со стороны органов безопасности и выйти из-под их постоянного наблюдения и контроля. Во всяком случае только этим можно объяснить наступившее заметное изменение в его поведении — он начал допускать действия, которые прямо или косвенно обличали его в принадлежности к разведке: подозрительно часто стал совершать ничем не оправданные прогулки по городу в часы, когда ему надлежало быть в посольстве при исполнении служебных обязанностей, — вещь дисциплинированному дипломатическому чиновнику не свойственная. Нередко во время прогулок его сопровождала жена, что можно было рассматривать как продуманное "прикрытие". Да и в самом посольстве он нечасто задерживался в своем кабинете в административно-хозяйственном отделе, проводя большую часть дня в том корпусе здания, где расположены кабинеты посла, советника, военных атташе и шифровальщиков. Не остались незамеченными и его частые общения с упомянутым выше Римстэдом. В общем, создавалось впечатление, что главным для Лэнжелли были отнюдь не хозяйственные дела.
Наконец, привлек внимание неожиданный выезд Лэнжелли в апреле 1958 года на несколько дней за пределы СССР. Если учесть, что это произошло всего лишь три месяца спустя после его появления в Москве, были основания считать, что Лэнжелли сорвали с места какие-то чрезвычайные обстоятельства. Дальше — больше. По возвращении Лэнжелли вступает в тесное общение с атташе посольства по экономическим вопросам Уинтерсом — прежде такой привязанности не отмечалось. Было замечено, что кроме носивших регулярный характер встреч в посольстве они вдвоем совершали прогулки по городу, посещали парки, скверы и даже детские площадки, наведывались в рестораны и бары, явно что-то высматривая. Во всяком случае, внешне эти вояжи по Москве выглядели именно так. Сумма неожиданных совпадений дала повод предположить, что и поездка Лэнжелли за границу и его внезапное сближение с Уинтерсом имеют под собой какую-то общую почву. Факты поневоле склоняли к тому, что в лице Лэнжелли органы безопасности получили еще одного "чистого" разведчика, административная должность которого в посольстве всего лишь прикрытие.
9
Логичность этого предположения сделалась очевидностью после того, как из документов, попавших в руки оперативных работников, им стало известно, что Уинтерс в свое время служил в военно-морской разведке США, изучал русский язык в разведывательной школе в Колорадо и прошел курс обучения в Русском институте Колумбийского университета. Среди этих документов было письмо Уинтерсу из Центральной разведывательной группы[8], свидетельствующее о том, что еще в 1947 году он оформлял свой перевод на работу в Центральную разведку.
Естественно, эта версия прошла не одну проверку, пока не были получены веские данные, серьезно поколебавшие первоначальные представления об атташе административно-хозяйственного отдела американского посольства.
Применив по данному делу комплекс оперативных мер, начиная с организации непрерывного наблюдения, оперативные работники скоро получили неопровержимые доказательства того, что Лэнжелли — кадровый американский разведчик и направлен в нашу страну для агентурной работы. В частности, удалось зафиксировать, как однажды, а именно 28 мая 1958 года, взяв с собой жену и детей, Лэнжелли на автомашине приехал к пристани "Крымский мост", откуда на речном трамвае вся семья направилась на Ленинские горы. Сойдя с катера, они поднялись по лестнице на гору, где Лэнжелли сфотографировал несколько раз стадион в Лужниках. Затем, усевшись на поляне в тени деревьев, разложили привезенный с собой провиант. Всем своим поведением Лэнжелли старался показать, будто всецело поглощен прогулкой, игрой с детьми и легким завтраком на свежем воздухе, а все остальное его ничуть не занимает. Когда, закончив пикник, они не спеша направились к деревянной лестнице, ведущей к Москве-реке, Лэнжелли, очевидно считая, что ему уже удалось выйти из-под наблюдения, улучив удобный момент, заложил под перила лестницы миниатюрный контейнер. Засечь это удалось не сразу. Собственно, закладка контейнера так бы и осталась незамеченной, если бы не ошибка самого
Лэнжелли. Рельеф местности, конечно же, не случайно выбранный для устройства пикника, не позволял сотрудникам службы наружного наблюдения постоянно держать Лэнжелли в поле зрения. Тем не менее, когда семья спускалась вниз к пристани, оперативники засекли, что Лэнжелли на ходу делает в блокноте какие-то заметки. Это навлекло подозрение — не причастен ли он к тайниковым операциям? — и послужило поводом для того, чтобы тщательно обследовать место пикника и прогулки. Интуиция не подвела — тайник в конце концов был обнаружен. В нем оказались секретные инструкции по шпионской работе, средства тайнописи и крупная сумма денег — все это предназначалось для действовавшего в нашей стране американского агента.
