Наш дом в Пезаро не очень большой, часть его занимает семья экономки Анны Антонелли. Вокруг дома тянется огромная терраса, почти вся затененная деревьями. На части террасы устроена крытая веранда. С одной стороны дома находится плавательный бассейн, с другой — небольшой газон. Есть у нас здесь и фонтан, и клумбы с цветами. Ими занимается сын экономки Фердинандо.
Анна и готовит нам, и управляет всеми делами на вилле «Джулия». Ее семья жила в этом доме, когда мы в 1974 году купили его. Нам очень повезло, что она согласилась остаться здесь жить и готовить для нас. Анна потрясающая повариха. Иногда, когда я пою где-нибудь неподалеку — в Риме или Милане, — Анна присылает мне обычный томатный соус собственного изготовления. Я сам варю макароны, ем их с соусом и всякий раз думаю, что эта пища не уступает той, что подается в лучших европейских гостиницах.
Анна не только превосходная кулинарка, у нее еще и изумительный характер — она то, что я называю пэпэ («положительной персоной»). Эта маленькая, немолодая, седоволосая женщина то и дело мелькает на террасе. Ходит она очень быстро, наклонившись вперед, словно под порывом ветра, и всегда выглядит решительной и энергичной. Да она такая и есть на самом деле. Кроме того, она смешливая и все находит забавным.
Я называю Анну «положительной персоной» потому, что она сразу видит, что нужно сделать, и тут же делает это. Готовить для меня ей непросто: иногда утром я говорю, что обед будет в шесть, а чуть позже вдруг сообщаю, что не в шесть, а в двадцать шесть. Не могу сказать, что со мной ей очень тяжело, но все-таки и нелегко. Я гостеприимен, и у меня нет твердого режима. Ко мне то и дело приходят люди: друзья, знакомые, журналисты или ученики. Если они специально приехали в Пезаро, значит, проделали долгий путь, чтобы добраться сюда. А если они долго ехали, чтобы повидаться, значит, я должен пригласить их к столу.
Обычно кухарки такого не выносят. Но только не Анна: она справляется со всеми своими проблемами без жалоб. Когда-то раньше она готовила пищу в женском монастыре, поэтому привыкла стряпать на большое число людей. К тому же все стараются ей помочь: два ее внука накрывают на стол и приносят блюда, мы помогаем готовить, даже я.
Еды у нас всегда хватает. Конечно, многое мы имеем собственного производства. Этим занимается сын Анны Фердинандо. Оливковое масло мы получаем на месте из собственных оливок. У нас есть свои куры и практически все необходимые фрукты и овощи: персики, груши, лимоны, апельсины, салат-латук, помидоры… Мы выращиваем даже артишоки, они созревают весной, до моего приезда. Анна их замораживает, и я ем их весь август. Она начиняет их всякой всячиной, и они потрясающе вкусны. Анна замораживает все, что можно. Кажется, она превратила в морозильник весь дом.
Летом я люблю вставать поздно, зимой тоже (летом мне это удается чаще). Спальня пристроена к террасе и находится в склоне горы, чтобы не подниматься по лестнице и щадить больные коленки. Здесь очень удобно: отдельный вход, высокий потолок, а мебели совсем немного. Кондиционера в спальне нет, хотя в Пезаро и жарко, но пол в ней устроен несколько ниже уровня земли, поэтому здесь прохладно. На случай если будет очень жарко, есть огромный вентилятор.
Одно время я подумывал установить кондиционер и поделился своей мыслью с Анной. (Я всегда обсуждаю с ней все, что касается дома. Она живет здесь дольше нас, и фактически это ее дом.) Идея очень расстроила Анну: «Зачем кондиционер, Лучано? Здесь на горе всегда дует бриз с моря». Потом в течение нескольких дней она не оставляла меня в покое, говоря, что это ужасная выдумка, а главное — абсолютно бесполезная. Так она продолжала нападать на меня, пока я не пообещал ей выбросить из головы эту идею. Анна убеждена, что пользоваться кондиционером плохо для здоровья. Может быть, она и права. В городе я стараюсь выключать его на время сна. Но иногда он просто необходим.
Недавно мы с Биллом поехали на машине в Римини, чтобы оттуда самолетом частной авиакомпании вылететь в Роттердам. На проходивших в те дни в Голландии Международных конных соревнованиях по преодолению препятствий мне предстояло выступить на пресс-конференции, посвященной сентябрьскому конному шоу в Модене. Поскольку в Голландию должны были прибыть главные организаторы конноспортивных состязаний в Европе, я не мог упустить эту прекрасную возможность рассказать о моем шоу.
В Роттердаме нас ожидала машина, чтобы отвезти в Гаагу. Этот «мерседес» был, по-видимому, старше меня и без кондиционера. В Европе тогда стояла страшная жара (говорили, что такого жаркого лета, пожалуй, никто не помнил). В Гааге было жарко так же, как в Пезаро. Из приятной прохлады самолета мы вышли в настоящее пекло, а затем сели в раскаленный автомобиль. Ехать предстояло недолго, но этого было вполне достаточно, чтобы мы успели почувствовать на себе эту жару. По дороге нам встречалось много машин, большая часть которых была с кондиционерами: окна их были плотно задраены. Нам же пришлось туго: в лицо бил раскаленный воздух, наполненный автомобильными выхлопами.
В Гаагу я прибыл разгоряченный, потный, грязный и в таком виде сразу же должен был идти на встречу с особо важными официальными лицами. К тому же мне предстояло председательствовать на пресс-конференции. Я не отношу себя к чересчур привередливым, но иногда просто удивляюсь. О чем эти люди думали? При этом они так о тебе заботятся, суетятся. Нанимают частные самолеты, чтобы доставить туда, куда надо. На конных соревнованиях тебе предоставляют особый карт, чтобы не нужно было идти пешком всего лишь сотню метров до лож VIP (избранной публики) из ресторана, куда перед тем эти VIP тебя пригласили. В ложах тебя обслуживают красивые голландские девушки, говорящие на великолепном английском, наливают тебе минеральной воды со льдом или охлажденного шампанского, предлагают миндаль, сырные палочки, крошечные пирожные. Организаторы соревнований представляют тебя каждой значительной персоне, которая присутствует здесь, в Голландии, даже сидящей в соседней ложе шведской принцессе, которая приехала посмотреть на лошадей. Они делают все эти очень приятные, но не слишком необходимые вещи, однако забывают о самом существенном при такой жаре — о машине с кондиционером. Надеюсь, такого не случится на моем конноспортивном шоу в Модене. Один из голландских организаторов соревнований извинился передо мной, что не послали за нами в аэропорт лимузина. Я сказал, что терпеть не могу лимузинов, поскольку они для меня — символ богачей, людей, мнящих, что они лучше других. Поэтому я рад, что ехал не в лимузине, но предпочел бы иметь в машине кондиционер. На самом-то деле в Нью-Йорке я часто езжу в лимузинах, но не потому, что предпочитаю их. Просто другие думают, что мне это нравится.
