Расставались мы дружески, я сказал, что больше служить нигде не собираюсь и возвращаюсь из родной Москвы в ставшую уже привычной за годы тамошней жизни Баварию. Сергей еще раз похвалил подаренные ему две мои книжки, пригласил непременно сотрудничать уже как автора, мы договорились созваниваться.
Через несколько дней, порадовав избавлением от своей опеки сына, перешедшего на очередной курс режиссерского факультета ВГИКа и, похоже, искренне огорчив своих студентов в Высшей школе телевидения и Институте телевидения им. Литовчина, где преподавал, я улетал из Москвы. Я был абсолютно уверен, что это было мое последнее место службы. Хватит… «Свободен, свободен, наконец-то, свободен…», – хотелось проорать любимые слова Мартина Лютера Кинга. Мне бы еще помнить, что написаны они на его могиле.
Германия, Бавария, 2010–2011 годы
Понадобилось не так много времени, чтобы отдышаться в моем уютном университетском городке на юге Баварии от московского смога и телевизионной нервотрепки. Здесь все было размеренно и спокойно, городские автобусы ходили минута в минуту, как написано в расписании, под балконом гуляли упитанные белки, а в магазинах кассирши с улыбкой желали «хорошего уикенда», независимо от стоимости совершенной покупки. Когда по Первому каналу, принимаемому тут как на тарелку, так и по кабелю, вышел очередной фильм «Останкино», я вдруг с удивлением обнаружил, что многое из моих рекомендаций в этой работе оказалось все-таки реализованным. Поздравив Сергея с очередной премьерой и получив в ответ благодарственную эсэмэску, я задумался.
Все более очевидным становилась опять наступавшая тягостность существования тут, в Германии, без постоянной востребованности, фактически, без реальной цели. Скука бездеятельности начинала угнетать. Это только кажется, что затягивающая круговерть повседневности – груз, который, получив возможность с радостью сбросить, потом легко забыть.
Попытка обмануть самого себя, что так часто приходилось делать в жизни, по определению обречена на провал. Свободен, свободен, наконец-то свободен.
С течением времени, говорят, приходит явственное осознание того, что прожитая жизнь на самом деле измеряется не числом нолей на счете кредитки и не количеством смененных за эти годы автомобилей. В конце концов, у гроба карманов нет, а авто с персональным водителем рано или поздно обеспечено каждому, поскольку самостоятельно идти последний раз в указанном судьбой направлении затруднительно… Ценность минувших лет, вероятно, определяется в итоге числом состоявшихся за жизнь уникальных встреч и оставленными за плечами километрами в движении по планете. Правда, мол, чтобы понять это, надо сначала их прожить… Однако так ли очевидно все это, или это простое самоутешение ошибавшихся?..
Когда-то в Москве, даже если сроки сдачи поджимали, я часто оставлял листок в пишущей машинке и по доброй воле топал на кухню, чтобы предложить жене помощь в чистке картофеля – тут, в отличие от сочиняемого сценария, эффект мог быть мгновенным, можно было сразу увидеть, подержать в руках овеществленный результат затраченных усилий…
Теперь уже и не вспомнишь, каким образом, разгуливая по Интернету, я попал на сайт этого московского Агентства. В принципе, судя по первому впечатлению, наши интересы были достаточно далеки друг от друга – сугубо банковская и биржевая информация, на которой, как мне вначале показалось, только и специализировался этот портал, всегда меня волновала мало – во всяком случае, за пределами ежедневных цен на бензин и актуального курса обмена валют. Но вроде бы они позиционировали себя как интернет-СМИ, рассказывающее обо всех аспектах взаимоотношений денег и людей, а это уже было несколько иное. Они искали человека, владеющего азами письменного русского и способного фактически выполнять роль их собственного корреспондента в Западной Европе. Непременным условием было проживание в местах описываемых событий и, естественно, возможность круглосуточного пользования интернетом. Поколебавшись, я послал им свое резюме.
Начав сотрудничать с Агентством К2К News, оказавшимся одним из старейших русскоязычных источников информации такого рода в Интернете, я неожиданно для самого себя попал в совершенно особый мир современной международной информационной интернет-журналистики. Здесь, оказывается, были свои законы, обусловленные спецификой функционирования Интернета. Поначалу большинство моих заголовков, к примеру, безжалостно исправлялись, поскольку по мнению выпускающего редактора они не отвечали принципам функционирования поисковых систем. Лучше от этого они, с моей точки зрения, не становились, но то, что казалось мне логичным и даже хорошим с точки зрения профессионального литератора, оказывалось непригодным в интернет-журналистике просто по определению. Потом, после нескольких месяцев, мне доверили самому ставить их на ленту – процесс, от которого испытываешь редкое удовольствие: вот оно, реальное овеществление сочиненного тобою. И если пару часов спустя набрать название своей статьи в поисковой страничке Google, то уже можно найти ее цитируемой по всему русскоязычному интернету – и не только в России, но и в Казахстане, Испании, Украине… Все происходит как с той самой очищенной картошкой на московской кухне. сделанное быстро и наглядно овеществляется – уникальная возможность для пишущего… Только несколько кликов мышки по виртуальным кнопкам на сайте – и написанное могут сразу же прочитать десятки тысяч. Позднее оказалось, что я имею возможность по собственному вкусу еще и подбирать к статье соответствующее фото – вообще, кайф, почти кинематограф.
Открытие совершенно нового для меня пространства произошло в разгар мировых финансовых катаклизмов и, готовя очередной материал, каждый раз я погружался в увлекательный мир реальных человеческих страстей. Просто иногда в роли более привычных придуманных персонажей выступали реальные правительства или безымянные граждане. В итоге легко сложилась и вышла толстая книжка – «Европа на ленте».
Но ежедневная жизнь в виртуальном мире не могла, как вскоре выяснилось, заменить смысл реального существования.
В молодости я любил бывать на вокзалах. Практически в каждом городе большой страны, куда доводилось приезжать, я непременно выбирался на местную железнодорожную станцию. Не потому, что мне так уж нравились обшарпанные полупустые «залы» ожидания с исцарапанными деревянными креслами, захлопнутым оконцем кассы и запахом мочи. Я выходил на перрон и долго сидел на неудобной скамейке, а чаще, просто спускался на шуршащий под ногами гравий и устраивался на какой-нибудь тумбе у самых рельсов. Запах нагретых, в крупных трещинах деревянных шпал, стягивающих опрокинутую лестницу железнодорожного пути, казался мне загадочным и многообещающим. Переругивание местного диспетчера через громкоговорители на столбах с составителями поездов, позволяющее узнать всю биографию последних, доставляло особое удовольствие своей непосредственностью и богатством выражений. Почему-то казалось, что нет ничего более мирного на земле, чем эта гудящая тишина в перерыве между руганью и вид уходящих вдаль рельсов. Тогда становилось слышно громкое чириканье мелкой птичьей сволочи, прятавшейся в пожухлой придорожной траве. Вот так бы сидел и слушал всю жизнь и было бы мне счастье.
