Вот такие обычные дни в жизни своих героев и выбирает В. Лихоносов. Трудно сложилась судьба Мареи. Красивая, сильная, завидная невеста, в ту пору она упала в колодец, простудилась, заболела. Все время у нее что-то ломит, ноет, болит. Тело ее становится немощным, все меньше и меньше помогает она по хозяйству. Брату и золовке она надоела. Ее присутствие в доме тяготит их. Они уже открыто гонят ее. Тело-то у нее немощное, а сердце доброе, безотказное. «Надо кому-то отлучиться по делу, бегут к Марее, просят поглядеть за ребятами и покачать маленького. Марея не отказывает, садится в их ограде на приступки крыльца, берет ребенка на колени, забавляет его одной и той же песней: «Бежал зайчик по дороге, прыг-скок, прыг-скок...»
И так уж повелось с давних пор: ни в чем не умеет отказать Марея. По силе возможности помогает она многосемейным и одиноким, и кругом-кругом люди для нее как родия. Всех бы она мирила, всякому бы отдавала последнее, угождала бы молодому и старому, за каждого бы переживала, заступалась, прося своим жалостным голосом: «Не ыбижай-ате друг друга». И потому все зовут ее, манят к себе жить – обещают покой».
Ее все волнует, она все принимает близко к сердцу. Все звуки в деревне ей знакомы. Она может точно определить, кто куда едет и зачем. Она ходит по рынку, справляется о ценах. Наблюдает и такую сцену: пьяный мужик разыгрывает Федю-дурачка. Видим, с каким напряжением этот контуженный на фронте Федя старается вспомнить слова песни. И это забавляет пьяного. Но за Федю вступается женщина с ребенком, взывает к совести, к жалости. «Какие все-таки есть люди», – сокрушенно качает она головой. По отношению к таким убогим проверяется человек, сочувствует или глумится, жалеет или насмехается – это зависит от нравственного мира человека.
Степан, брат Мареи, и Тоня, его жена, не пользуются уважением в деревне. Тоню называют жадной, она все стремится заготовить впрок: а вдруг война? Степан живет справно, зарабатывает много, но в его доме стали появляться сомнительные личности, больше стало секретных разговоров о продаже, об обмене. Марея не слышит этих разговоров, но по всему видно, что брат занимается «нечистыми делами». «Ей горько бросается в глаза, как ласковы и внимательны ее родные к посторонним дядям... какие чистые, выстиранные больными руками Мареи простыни они стелют и наутро посылают ее в магазин за подкреплением! Молча, без слов плачет она тогда». Марея беззащитна, бессильна, как бы из милости живет у своих родных. Много работает на них, но ее труд совершенно не ценится. Упреки, оскорбления, обиды так и сыплются на ее несчастную голову. И каждая обида больно бьет ее в сердце. Резвее она виновата в своем несчастье? Так уж сложилась жизнь. Горько и обидно ей видеть, как с годами разрушается могила матери, Степану все некогда ее подправить, сделать ограду. «У чужих могилки как могилки, а на нашей повалилось все», – упрекает она брата в нерадении к памяти матери. Незамысловат ее духовный мир, просты ее желания. Она добра, скромна, благородна, бескорыстна. Она готова все сделать для людей, но когда Степан посылает ее за бутылкой, она отказывается. Помогать таким, как Степан и Тоня, она считает безнравственным.
За ласковое отношение к себе полюбила Марея сына Гути, молодого археолога, наезжавшего к матери. Ей дорого его внимание, доброе обхождение с нею. И она это ценит, добром вспоминает его. А когда Гутя примеривает на ней кофточку и называет ее красивой, Марея, довольная, «счастливо улыбается», смотрится в зеркало, показывая себя «то одним боком, то другим». Так мало ей нужно, чтобы быть счастливой!
В. Лихоносов, несомненно, встречал таких людей, как Марея. И в словах молодого археолога, размышлявшего о судьбе Мареи, звучит и авторский голос: «...глядя на нее, Марею, он часто почему-то задумывается о чем-то далеком, ветхом, когда глухо и грустно было по всей русской земле. Но нет ведь, – думает он тут же, – нет: не из далеких времен пришла к нам она, с нами она живет, и никуда не денешься, не спрячешь ее, не выкинешь».
В. Лихоносова неудержимо влечет к себе судьба женщины со всеми ее горестями, радостями, тревогами и обидами.
Подлинный талант всегда многогранен: столько вбирает он в себя от окружающей действительности, что выразить все свои впечатления, мысли, чувства в одной из литературных привычных форм ему просто невозможно. Признанный поэт становится прозаиком, а драматург переходит на прозу. И чаще всего бывает так, что наиболее значительные вещи писатель создает совсем в другом жанре, чем ожидалось.
Талантливый поэт, яркий публицист Николай Грибачев «вдруг» обнаружил себя глубоким и сильным прозаиком. Прозу он пишет о войне, которую прошел от начала до конца, о деревне, в которой родился и вырос, но все эти рассказы как бы спаяны одним – сыновней любовью к России, к родной земле, к тем, кто своим трудом украшает русскую землю.
Вот рассказ «Журавли скликаются». Тоскует земля без журавлей, безмолвствует, обиженная на людей, лишивших ее голоса – журавлиной переклички. Кажется, много земли в России, а поди ж ты, находятся люди, готовые и озерцо на луг подсушить, так что не только журавлям негде расположиться, но и синице негде напиться. Вот и приходит в запустение земля, лишенная своего привычного убора. Не обижай землю, на которой живешь, – таков лейтмотив многих рассказов Николая Грибачева. Крепко оберегай ее, где бы ты ни был и с какими бы трудностями ты ни встретился. Нельзя человеку жить в сторонке от того, что происходит на земле. В противном случае такого человека постигнет участь Кирилла Земенюшина – его совесть заела, и он повесился. А все началось с того, что ради спасения собственной жизни во время войны передался власовцам. Отбыл положенный за это срок. Казалось бы, снял свою вину, а встретив давнего знакомца, который видел его за пулеметом, направленным в сторону своих, снова затосковал, снова душу его бередили воспоминания. Ведь он же стрелял в небо, он не стрелял в своих, а кто поверит. И нет ему покоя на родной земле, потерял он уверенность, спокойствие, отошел от привычного крестьянского труда, стал работать на железной дороге, в районном городке, а живет по-прежнему в деревне. Вот и мотается между асфальтом и землей – и на асфальте не привился, и от земли отошел. Словно из него корень вынули, основу жизни подорвали. Жизнь перестала интересовать его. Все время оглядывайся, как бы еще кого не встретить, как бы кто не вспомнил его грехи перед своими. Хотел бежать из родных мест, но убежать от своей совести, от самого себя ему не удалось. Так и покончил свою бесславную жизнь Кирилл Земенюшин.
Человек перестает быть человеком, если в нем жажда жизни заслоняет все человеческое – гордость, мужество, презрение к смерти, если в нем бьется только одно подленькое – выжить, выжить любой ценой, даже ценой отказа от нравственных и моральных принципов своего народа.
